На Масличной Горе...

 *   *   *

На Масличной Горе,  над садом Гефсиманским,   
Где плачущий  Иисус о Городе скорбел,               
Под куполом Слезы — в часовенном пространстве
Паломник из Литвы псалом латинский пел.

Притихшая толпа прожженных атеистов
С буклетами в руках, где датировка мест,
Застыла для певца, внимая акафисту,
Забыв о суете, готовая на крест.

Часовню заполнял — торжествен и неистов,
Прозрачен, как слеза — под куполом парил,
Случайного певца так верен голос чистый,
Как будто сам Иисус им что-то говорил.

Неузнанный псалом — не  чаянная  милость.
Скульптурность у окна алтарного креста.               
И Храмовой Горы угаданная близость —               
И воскресает лик распятого Христа.

Застывшая толпа российских эмигрантов —
Латинские стихи ясны без толмача.               
Поет седой литвин — немыслимо талантлив,
Горит пред алтарем высокая свеча...
 
*    *    *

В решетчатом окне — святая панорама:      
Летящие кресты на каменных церквах,               
И прямо под тобой — Стена Второго Храма,               
И купол золотой Мечети-в-изразцах.

Могучею стеной очерчен белый город.               
Туда — к Воротам Льва — ведет Его тропа.               
Ах, как был этот путь пронзительно недолог,            
 И как была легка на нем Его стопа.

Всего один лишь шаг за Львиные Ворота,               
 А дальше Крестный Путь — Начала и Конец.
Ведь знал Он наперед, что ждет Его Голгофа,
Что кровью обагрит чело — Его венец.

Какой же вел Его неутолимый голод:               
В мир Слово принести и выплеснуться в нем.
Ах, как Он был тогда невероятно молод,               
И чистый взор Его каким горел огнем.

И пусть Его хитон застиран и заштопан,
Сандалии в пыли — и мерзок откупщик,
Которым Он теперь освистан и охлопан, —               
Но речь Его слышна, и царствен светлый лик.

Вернувшись к очагу, — задумчиво-усталый,
Предчувствующий вопль: «распни его, распни...»
Ах, как Он был любим Марией из Магдалы,               
Как счастлива она омыть Его ступни.
 
Распнули на кресте под клики фарисеев.               
Пришли откупщики, чтоб Храм пустить в распыл.
Не прорасти зерну, которое он сеял, —               
В такие времена мир и Ему постыл.

В такие времена в душе темно и скудно.               
И неспокойно мы и суетно живем.               
 О, как же нам с тобой невыносимо трудно
Здесь — на Святой Руси — в безверии своем...