Памяти Николая Гумилева
В засохшем пекле арлекин
Устал глядеть в пески Пальмиры,
Черноволосый март- Lock in, осколки золотого мира.
Весна чужой кончала бал
Тащась с опаской по пустыне
Но..Золото – такой металл,
Что коль начистишь не остынет.
И вот уж патины налет
Снят весь, до радужного слоя,
До ярких рифм
Где тает лед
И строки от свободы воют.
Они доходят до вершин
Из бездны тюрем, пересылок.
От злого солнца арлекин под гримом спрячет свой затылок.
Тогда
И в профиль и в анфас
Счастливей станет он чем в прошлом
Уже не зек, глядит на нас
Что был в словах неосторожен.
А муза, ставшая женой, его войной, его прощеньем,
Не ждет обиды искупленья,
А просто возвращенья ждет.
Здесь в свежем воздухе песков
Не то, что в камерах Шпалерной,
Но там и тут не до стихов:
Натянуты как струны нервы.
Сверкает златом серебро,
Лжет солнцу лунная дорожка
Когда свободный НЕ Пьеро
Проводит с кем-то НЕ допросы.
Так крепко сбит наш арлекин,
Что неуместно издеваться.
Он вовсе даже не Пьеро
Над ним не хочется смеяться.
Сосед по нарам быстро сдал,
А сам изображал улыбку
Всем сигареты предлагал
Бездумно продолжая пытку.
Но пытки кончились
И вот,
Два новых клоуна, взяв маски,
В нарядах лагерных красот, увидят новой жизни краски.
Одно им выточат лицо,
одно на много миллионов
Так проще: сыновей, отцов
Поставить рядом, вне закона.
Уже не верят в колдовство и свет
Серебрянного века,
Теряя прежнее родство
С тем, кто сегодня под запретом.
Молчать в эпоху немоты так просто хоть и не желанно,
Поэтому молчат во тьму свои стихи Лев, Коля, Анна.
И камнем падают они в полете, став слезой кристальной..
Нет в ней ни грамма серебра, ни капли слабости печальной.
Пусть очернят и победят и искалечат неумело
И снег, и питерскую ночь, что умирает белой белой,
Но воды призрачной Невы в гранит все так же будут биться,
И серебро ее волны, стирая боль, вернет им лица.
Чтобы Пьеро и Арлекин свои печали позабыли
И золото своей души нам в серебре стихов дарили.
Свидетельство о публикации №120092404405