9. Тетради - отклики

      "Koгдa летишь с мocтa, пoнимaешь, чтo вcе твoи пpoблемы pешaемы. Kpoме oднoй — ты уже летишь с мocтa."

     — cлoвa выжившегo caмoyбийцы.


      Ещё один опыт встречи с воображаемым. Не то, чтобы проблем не было, но они были воображены как полностью неразрешимые. Однако полетев навстречу пустоте, он увидел их воображаемые концы.


      "Необходимая связь сверхъестественного со страданием. Человек из плоти — как может он не страдать, соединяясь с божественной природой? А Бог страдает в нем оттого, что становится конечным. Страдание, предполагаемое самим актом творения.
Страдание без утешения, ибо утешения создаются воображением, от которого следует опустошить себя, чтобы предоставить место Богу. Воображение — ложное божество. (Древо жизни в Книге Бытия?..)"

       С. Вейль. Тетради.


     Мне не избежать страдания: Бог летит - человек плачет; или человек прыгает, Бог грустит. Выбирала всегда - Бог летит. Не понимала никогда прыгающих людей, у которых Бог внутри рыдает. Они согласились так жить (Кьеркегор), но мне это в каком-то смысле совершенно непонятно, недоступно как внутренний опыт и не надо, лучше не надо, не тянет.
     Позволить Богу лететь. В реальности. Это моя суть.
   У людей - позволяют Богу лететь только в воображении. Воображение это у них место, где их Бог летает, как в цирке, как в зоопарке - полетал и на привязь, а мы под ярмо.
   Симона не любит такого воображения. Оно - обман. Воображаемый Бог воображаемо летает, чтобы устать в этих воображаемых высях и никогда не взлететь в подлинных.
Наша цивилизация - вся целиком воображаемая?
   Воображение представляет из себя предварительное заполнение того, что за чертой (пустоты, смерти) как такое, какое занимает место и потом не пускает. А пустое место должно быть пусто, чтобы Бог вошёл.
   От встречи с реальностью воображение разбивается не случайно.
Если между человеком и Богом - траснценсус, они не могут друг друга не убивать. Люди мрут в божьем мире, а Христос мрёт на кресте от руки человека. Всё символично, жизнь полна символов.
   Осталось только выбрать - кого будем убивать?
   Но воскресает ли убитый человек в Боге? - Должен. А вот в человеке убитый Бог не воскресает. Один из этих путей ведёт в тупик - почему я должна его выбирать?
Но может быть, Бог хочет во мне умереть, потому что это единственное место, где он может вообще умереть? Пожалуй... Но тогда пусть умирает, пусть откровенно истекает кровью, а не летает под куполом цирка воображаемыми кругами. Если умираешь, так умирай, чтобы воскреснуть. Воображение - мост, по которому не доходишь до самого конца, а висишь над бездной.


     "Определенные действия (например, убийство, кроме, может быть, исключительных случаев), в сущности, воображаемы, хотя их совершают на деле. Вот они-то и запрещены".

     С. Вейль. Тетради.


      Убийство как воображаемое действие - куда уж более смелая тема для размышления философа. Не нашёлся ни один, который её бы отработал. А вот Фёдор Михайлович Достоевский наверное бы потянул))).
     Раскольников долго убивал в воображении, прежде чем убить на деле. Так что можно наверное сказать: сначала воображение убивает меня (полностью захватывает и подчиняет), а потом я иду и убиваю взаправду - моё воображение убивает.

     Предвижу вопросы: разве не бывает доброго воображения?
Ещё как бывает, ведь бывают же и "добрые люди" - у них у всех "доброе воображение"! (до поры до времени).


      "Страдание определяется усилиями, совершаемыми в пустоту. Когда у тебя болит голова, ты постоянно напрягаешь силы, чтобы избавиться от этой боли, но безо всякой пользы. Принятие страдания, таким образом, есть принятие пустоты.
Отказываться от плодов — означает иметь жизнь, целиком состоящую из усилий в пустоту".

     С. Вейль. Тетради.


      Здесь мне понравилось выражение "усилия в пустоту". Их можно понимать двояко: и как то, что выброшено на ветер и чем следовательно заниматься не стоило; но и как то, что силиться преодолеть невозможное, превозмочь смерть, пустоту, а значит направлено кардинально верно.
    Собственно, мы все идём навстречу смерти - в масштабном смысле - иного не дано. Но наше воображение уже вперёд отработало наш путь - уже нарисованы картины последующей загробной жизни (для каждого верующего свои), они утешают. И только поэт (Омар Хайям) рискует писать вне воображения:

    Что там за ветхой занавеской тьмы?
    В гаданиях запутались умы.
    Когда же с треском рухнет занавеска -
    Увидим все, как ошибались мы.

  Это не наши усилия в пустоту, они таковыми становятся, когда в зазоре обнаруживается, что тебя тащили туда силы времени и наконец-то притащили. В чём был смысл моей жизни? - вопит умирающий.
Но усилия в пустоту ещё при жизни - не ведут ли они странной не прямой дорогой к сверхестественному?


     "Всякая религия есть единая истинная; то есть, в тот момент, когда я ее мыслю, мне следует рассматривать ее с таким вниманием, как если бы не существовало ни одной другой; также, как каждый пейзаж, каждая картина, каждое стихотворение и т. д. — единственное прекрасное. «Синтез» религий предполагает сниженное качество внимания".

      С. Вейль. Тетради.


      Это сниженное качество внимания проповедует наша цивилизация. Мы обобщаем - усредняя и теряя индивидуальное. Мы превращаем горы в холмы, чтобы их могло покорять массовое население. Но слишком общее, потерявшее индивидуальную окраску и смыл никогда не коснётся индивидуальной души - остаётся подготавливать для него не индивидуального, а массового читателя, что с успехом и делается. Обобщается действо - обобщается зритель. Вся история - обобщения и агония частного и индивидуального прошлого; масса частностей стирается там, где растёт новое основание, а вот взрастить на нём нечто личное каждый раз всё труднее и труднее. Наконец этот принцип доводится до предела и возникают тоталитарные общества, которые предлагают "образец" для разрешения проблемы - нет свободы, нет человека - нет проблемы. Они - верные предвестники чего-то зловещего.
     На какой стадии находимся мы? На бурной стадии технического обобщения, за которым никак, ни в какую меру не поспевает уже человек. Не поспевает - не надо, если сам не поспевает - его будут включать через массовые структуры.
     Принцип обобщения должен быть таким, чтобы обобщённый человек мог стать индивидуальностью в большем и совершенном масштабе, то есть чтобы он был универсальной личностью, а не только "частным случаем". Но это определяется совокупностью очень сложных условий, которых мы просто вообще не хотим замечать. Технически обобщённый человек - наш современник, может быть пугающ не оттого, что он слишком много растерял из прошлого, а оттого, что он не человечески обобщён, не до-человечески обобщён.
     Иными словами, я хочу сказать, что страшен не сам принцип обобщения, сколь бы жесток он не был, а страшен его характер - всё ещё не имеющий человеческого образа.