Белый танец

Когда-то мне, помнится,
было пятнадцать,
я летом
слонялся без дела.
Родители звали меня
тунеядцем,
и вскоре
решенье созрело.

Чтоб я не носился
с компанией дерзкой
в пацанской безумной ватаге,
меня снарядили
в отряд пионерский,
в приморский
задрипанный лагерь.

Там строем ходили,
и грозный вожатый
за нашим следил распорядком.
Пернатых кормили мы
днём, у юннатов,
а утром -
подъём и зарядка.

А вечером - танцы
для старших отрядов,
и нам, пацанам,
развлечение:
смешки и шушуканье,
томные взгляды,
и смутное
сердца влечение.

Девчонки - как будто
красотки с плаката:
причёски, помада, румянец...
А ближе к концу
объявляют: Ребята!
Последним идёт -
белый танец!

Мы скромно стояли
с друзьями в сторонке,
спиной вытирая перила,
и вдруг подошла, улыбаясь,
девчонка,
и бойко меня пригласила.

Я долго смотрел на неё
обалдело,
и думал, что это -
ошибка,
а после за талию обнял
несмело,
светясь глуповатой улыбкой.

Танцор я с рождения был
бестолковый,
кроссовком сдавив её ножку.
Она мне в ответ
не сказала ни слова,
и только
смутилась немножко.

Фиалкой духи её пахли
приятно,
и пульс мой
как будто взбесился.
Весь мир, что был раньше
простым и понятным,
за пару минут изменился.

Когда все ушли
с танцевальной площадки,
в душе моей
пели свирели.
Любовная била меня
лихорадка,
и щёки
от счастья горели!

Я ночью не спал,
раздражая вожатых,
но этого было мне мало,
и мой аппетит,
знаменитый когда-то,
пропал,
будто и не бывало.

Как манны небесной,
я ждал окончанья
всех лагерных мероприятий.
Вот вечер наступит,
и будет свиданье,
и танец
для нежных объятий.

Не мог я предвидеть
такого финала,
печальна была наша встреча:
девчонка весь вечер
с другим танцевала,
сложив ему руки на плечи.

Я был ошарашен, разбит,
и сконфужен -
герой, с пьедестала упавший!
На ватных ногах
я ушёл неуклюже,
как будто
войну проигравший.

Всю ночь до подъёма
я спал, как убитый,
ведь сон -
это тоже лекарство.
И мною с тех пор
очень много забыто,
но женское
помню коварство!

Я даже забыл,
как ту девочку звали,
склероз
не прибавил здоровья.
Быть может, Мариной,
а может, и Валей,
а может быть, даже Любовью.