7. Тетради - отклики

     "Те, кого мы любим и которые любят нас, различают в нас определенные ценности — для каждого свои — которым они придают, тем самым, что они их в нас различают, объективное существование. Посредством их мы являемся чем-то. Вот что мы теряем, теряя кого-то из них. Ценности, которые они различают в нас, теряют существование вместе с ними.
Меняя социальное положение, мы, таким образом, реально
меняем наше бытие

Но не надо быть чем-то, надо быть ничем.

Те, кого мы любим и которые любят нас, придают объективное существование определенным ценностям в нас — тем, что они их в нас различают. Каждый из наших друзей находит что-то свое, они их различают. Каждому из наших друзей дорого в нас что-то свое, особенное. Мы — словно композиция из этих ценностей. Когда наш друг умирает, от нас будто что-то отрезают. И меняя среду (социальные условия), мы поистине меняем свое бытие.

Посредством их мы являемся чем-то. Но надо быть ничем".

     С. Вейль. Тетради.


     Симона дважды повторяет одну и ту же связку в разных местах своих тетрадей - такая связка и такое прочтение кажутся Симоне крайне важными.
    Итак, во-первых, именно близкие нам люди, те, что нас любят - делают нас чем-то. Скажем так, объективируют нас, распознавая в нас самих те или иные ценности. Ведь если бы во мне не распознали "вот это", то "вот это" так и осталось бы лишь во мне. Оно, не найдя ответа, зеркала или подтверждения, не приобретя своей значимости для другого, не стало бы действительностью и реальностью. Здесь и в этом наша благодарность близким людям, но вместе с ней и наша зависимость от них - стоит поменять социальную среду и другие "близкие" начнут в тебе распознавать другие ценности, а значит и сама твоя действительность поменяется.
    И наконец, главное и во-вторых: к чему мы стремимся? Мы стремимся быть чем-то или ничем? Симона считает, что следует стремиться быть ничем. Как это понять? Потому что звучит пугающе - он никакой, он - ничто - говорим мы про человека, который в наших глазах совершенно неприемлем. Но в соответствии с пониманием Симоны, быть ничем это не иметь ценности; так должен человек иметь ценность или же он должен не иметь ценности - быть бесценным? Да, человек должен быть бесценным, какими являются кстати даже и произведения искусства. Ведь и в каждом произведении искусства каждый находит что-то своё, но чтобы в нём каждый мог найти что-то своё, само произведение это должно быть в определённом смысле не "чем-то" хорошим, а "всем" хорошим сразу (всеобщим), что в переводе на другой язык означает - быть ничем. Потому что то, что есть всё - есть ничто.

    Поэтому гоняясь за ценностями друг в друге, прилипая друг к другу, мы создаём связи и сети, не только помогающие нам полноценно чувствовать своё бытие, но ещё и искривляющие нас, и вяжущие нас по рукам и ногам. Этот вопрос самый сложный для человеческого сердца и души, самый болезненный.

    На одном из наших пабликов я прочитала:
   "Люди 21 века помешаны на собственной внешности, у них тысячи фотографий в соц-сетях, они помешанные на смартфонах, одежде, брендах и прочей по сути ерунде. Очнитесь. Никому не интересны, на каком пляже вы "селфите" ноги. Никому не интересно, что подарил вам любимый на день рождения и в какой ресторан вы сходили. Самоутвердиться от количества лайков, вы серьезно? Ни один ваш поход в кино, ни один выход в люди не обходится без контрольного "селфи"! Мрак. Внутри пустота. Вы бедны. Бедны морально".

     Но не является ли эта помешанность как раз тем, о чём нас предупреждала Симона Вейль - стремлением быть чем-то и приобрести объективную значимость в глазах другого? Причём настолько на сегодняшний день утрированную, что речь не идёт больше ни о каких "личных" достоинствах. Нынче объективируются лишь знаки, к которым приобщается сам человек - я был там-то и делал то-то, я имею вот это.
     Благодаря интернету и телефонной коммуникации мы все вдруг и страшно резко стали друг другу "близкими", сейчас нет ни одного человека, сколь бы далеко он не находился, который не мог бы без всяких личных заслуг и достоинств оказаться мне "близким" и неожиданно посмотреть на меня и объективировать тем самым мою значимость. Но где же тогда "не близкие", их совсем не осталось?
     Вот именно, по общей ситуации их вообще нет. А поскольку совершенно и абсолютно без них невозможно, то это враги - те, которые нас в нашем скоростном процессе коммуникации ограничивают, прерывают или раздражают и занесены в "чёрный список".
     А так, мы все близкие и всё теснее и теснее сжимаем своё кольцо "близости".
   В нашем мире почти уже нет дистанции, которая позволяет различать, именно поэтому всякое "своё" перестало быть подлинно своим и движется по нескончаемому кругу взаимообмена. Каждый может приобрести положительную характеристику, которая совершает кругооборот - достаточно её пропустить через свой телефон. Поэтому "свой" телефон равен "своим" ценностям. То есть у меня есть ценности не потому что у меня есть ценности, а потому что у меня есть телефон - способный удостоверить эти ценности.

    Что же касается Симониного "быть ничем" - возможно ли это вообще в нашем мире? Тем самым ничем, которое затёрто всем сразу - этим то, уж мы являемся, это да, а тем самым ничем, которое всеобщее всем - увы, нет.

    Судя по всем этим признакам, мы возвращаемся не в средневековье, как думают некоторые, а к глубокой архаике - к примитивным формам организации племён, не знающих дистанции внутри своей культуры (имеющих лишь символическую форму близости).

    Что же мы осуществляем на самом деле? Мы осуществляем символический обмен. В символическом обмене больше нет человеческой единицы, она получает свой окрас лишь от держания в руках символа. Теперь давайте предположим два варианта дальнейшего развития событий: один положительный, другой отрицательный.

    Положительный. При помощи нового архаичного символического обмена, мы станем распознавать совершенно по иному и новому - "своих" и "чужих". Все ценности мира человеческого ещё раз пройдут перед его взором в великом файло -, видео -, дискурс - обмене, и те из них, которые окажутся способными "не потонуть" - приобретут иные функции, более не связанные с кровью и почвой, а связанные теперь с чело-вечностью - вечностью, универсальностью. Мы сами будем становиться людьми лишь в той мере, в какой будем способны быть на их уровне.

    Отрицательный. Символический обмен, раскрученный по существу товарообменом, то есть втянутый в его орбиту и подавляемый им по нарастающей будет все больше и больше выхолащиваться, придавая бесценному символу - пусть и мнимые, но ценности и закрепляя за человеком не свободу в... новом возможном виртуальном мире, а свободу от... всякого различения. Ничтойность человека не перейдёт за порог и не превратиться во всеобщность, не преобразится в ничтойность всеобщности, но будет стабилизирована на орбите "бесконечной ничтойности", бегающей по кругу за самой собой. Человек потеряется, не найдясь. Символы станут деньгами, чтобы уравновесить духовный и материальный обмен и привести его к одному уровню. Человек станет веществом своей собственной природы - её чистым рабом. Это будет тот "конец без конца", который нам предвещают многие философы.

    То есть, в целом, мы можем сказать, что человек входит в опасную зону "становления ничем"; из этой зоны он выйдет либо победителем, либо вообще никогда не выйдет.