О гениях и злодействе

Почти пророк? Уж безусловно гений!
Он суть дальнейшего развития прозрел.
Ну а по мне, так нет его ущербней:
Озлоблен, слаб и в чувствах был незрел,
             Гнилая плоть и в нервной сбой системе,
             Некрепок был ни в мышцах ни в кости,
             Но вбросил он в умы такое семя,
             Какое в силах было прорасти:
«Пни слабого!», «Бог умер повсеместно!»,
«Ничтожен и безволен человек»,
«Должна быть власть у Белокурых бестий»...
Хлебнул от сих идей двадцатый век!
             Все Унтерменши — номер в низшей нише,
             Ненужных под землею погребли.
             Сверхчеловеки почитали Ницше
             И поняли его так, как смогли.

Еще знакомо имя нам де Сада —
Он тоже гений? Славный был маркиз!
А не любви ль отвергнутой досада
Сподобила ценить телесный низ,
             Да так, что не желал маркиза разум
             Других признать за человеком этажей,
             А, может, он пытался так подразнить
             Унылых ограниченных ханжей
И в пику их условностям рутинным
Свободу жёстким ласкам возглашал
И самые постыдные картины
Себе описывать подробно разрешал?
             Но, славя  издевательств сладострастье,
             Растлил не только плоть, но и умы.
             И языком своей разверстой пасти
             Нас дразнит дьявол из кромешной тьмы.

Когда вещает гений даже бредни,
Мы простодушно разеваем рты,
А гений иногда бывает вреден —
И даже из-под мраморной плиты.
             Что несовместны гений и злодейство,
             Все знают, кто на классике возрос,
             Но не забудем: в завершенье действа
             Поставил Пушкин всё-таки вопрос...