Температурит

Алло, привет, как чувствуешь себя?
Не мог бы к остановке подойти,
Я, если честно говоря,
Давно тебя хотел увидеть по пути.

Да, только всё никак не получалось:
Работа, дом, потом работа, снова дом
Нам вряд ли долго жить осталось,
Не быть нам на холсте пятном.

А помнишь, как пятнадцать лет назад,
Когда носились по двору,
Кричали, что оставим в памяти ребят,
Кричали, но забыли как ребят зовут.

Забыли возраст, волосы, лицо,
Забыли прозвища, придуманные нами,
Забыли, как из одуванчиков мы делали кольцо,
Забыли, как такие кольца всем девчонкам раздавали.

Сейчас стоим с тобой на остановке,
Стоим и курим не в затяг,
А эти паузы выглядят неловко,
У нас давно вся жизнь сплошной косяк.

Сплошная неудача, невезение, фиаско -
Ты можешь их хоть как угодно называть,
Но все мы люди – все мы носим маски,
Боимся собственные беды обсуждать.

Боимся говорить по телефону,
Боимся изменять свои привычки,
Боимся просыпаться у кого-то дома,
Боимся, что наш ключ окажется отмычкой.

Боимся, что однажды пропадём,
Боимся, что однажды не ответят,
Боимся, что проснёмся под землёй,
Боимся, что внутри нас Солнце никому уже не светит.

Боимся в чувствах признаваться,
Боимся слышать долгие гудки,
Боимся с близким когда-то расставаться,
Но не боятся этого они.

Друзей теряем словно так и было нужно,
Любовь теряем словно никогда не находили,
Я чувствами когда-то был простужен,
Теперь они свели меня к могиле.

Надгробный камень в форме таксофона,
Где вместо мелочи – ты тратишь жизни срок;
Кто победил дракона – тот становится драконом,
Кто победил себя – не победил, а просто принял порошок.

Пустил иглу по вене собственных фантазий,
Нырнул в пучину грязи и разврата,
Не смоешь то, чем душу ранее покрасил,
Не смоешь, а порою – очень надо.

Ведь на душе – рисуют лишь однажды,
Второй попытки – не дано,
Как не дано лишить себя в пустыне жажды,
Как не дано не видеть тех кошмарных снов.

Где каждый раз тебя то лезвием по шее,
То в ледяной воде стараются топить,
То заставляют выносить полсотни унижений,
После которых вряд ли можно жить.

А я уже и не живу, скорее, просто доживаю,
Зачем, вот, правда, только не пойму,
Совсем здесь ничего не понимаю,
Но волком вою на Луну и покидаю стаю.

Бродячий пёс с синдром Диогена,
Бродячий пёс, лишённый будки,
От безысходности готов порвать любые вены,
От безысходности готов забыть любые незабудки.

Я так устал стоять на остановке,
Где нет тебя, где есть лишь я,
Мой мир поместится в булавочной головке,
Мой мир – не свет, мой мир – есть тьма.

Я так устал стоять на остановке,
Устал ждать свой автобус, промокнув под дождём,
Устал смотреть на то, как вьют здесь из меня верёвки,
Устал настолько, что простыл сегодня днём.

Заложен нос, гнусавый голос,
Слегка морозить – ну и пусть,
Я просто жив, я вижу космос,
В себе я вижу лишь космическую грусть.

Температура – сорок два,
Давление – в три раза выше нормы,
А я в три раза глубже дна,
Семнадцать раз себе вскрываю горло.

А вы там улыбайтесь и танцуйте,
Пытайтесь жизни адекватной научить,
Потом на этой почве негодуйте
И начинайте жалобы строчить.

Вы здесь никто и мне на вас плевать,
Учителя домашнего разлива,
Которым лишь бы на проблемы указать,
Когда в них утонуть самим по силам.

Катитесь к чёрту, вот, что вам скажу,
Горе-советчики с тошнотным оптимизмом;
Я эту жизнь давно не вывожу,
“Я жизнь не вывожу” – пора бы называть своим девизом.

А вы всё: “Измени в себе характер,
Пересмотри позицию, иначе постарайся поступить”
Но я здесь сам себе писатель и редактор,
Не нужно говорить, как лучше стоит жить.

Свою наладить жизнь попробуйте сначала;
Я не был в вашей шкуре, вы – не были в моей,
Как можно счастье видеть в малом,
Когда несчастье в сотню раз сильней?

Меня сейчас температурит – ну и пусть,
Умру сегодня – ну и ладно,
Умру сегодня – не испытывайте грусть,
Прошу вас, делать этого не надо.

Забудьте словно страшный сон,
Забудьте, будто мы и не встречались,
Что было раньше – то прошло,
Мы падали, взлетали, падали, взлетали,
В начале наслаждались ярким Солнцем,
А после этим Солнце обжигались.