крутое шоу Из Чарльза Буковски

крутое шоу

когда пришёл  я друга навестить
в больницу для киношников,
была она полна  актёров,   
педерастов,  режиссёров,
редакторов и  сценаристов,
и операторов,  и звукорежиссёров,
et cetera.
одни из них болели просто,
другие  умирали, но
это почему-то 
не тянуло
на  настоящую больницу:
там не было особой
тяжелой
мрачности больниц,
а  было так:
"СВЕТ! КАМЕРА! МОТОР!"
все  замерли - 
стоп-кадр -
на съёмочной
площадке.
по крайней мере,
показалось
мне,
носилось  в воздухе,
как в очень
и не очень старых,
да и в недавних голливудских
фильмах,
такое же дурное ощущенье
наигранного   
удальства.
в столовой — я туда пришел -
всё делалось как будто по команде:
здесь даже  у сидящих в
инвалидных креслах
сенаторские  были голоса,
а  жесты драматичны,  как на сцене;
глаза их голубые были злыми,
и коротко остриженными
бороды седые,
размеренными  разговоры:
бездумная велась там болтовня -
потухшего шекспирианства
отблеск.
за столиками карлики сидели
и лопали с черникою
пирог.
немолодые сценаристы
фолкнерианским* предавались
размышленьям о выпивке
после полудня
в  Musso&Frank.**
красотки старые, прелестные когда-то,
беззубо чавкая, разжёвывали
тосты,   попутно расколупывая 
персик.
почти у каждого там личная
была палата,
устроенная так, чтоб  излучать
надежды свет.
медсёстры там, как и  во всех
больницах,
крутились, словно белки
в колесе,
и доктора
соответствовали им;
актеры были хороши,
была паршивой
пьеса.
мой друг, он умирал,
со мною
не о  смерти говорил,
а о об идее
нового романа.
а также говорил
о психах, гениях, 
на гениальность претендентах,
сбежавших на свободу.
«у нас один из
подлинных Тарзанов***  здесь,»
сказал он мне.
«по временам он носится
повсюду,
выкрикивает свой тарзаний
вопль-йодль,
разыскивая Джейн.» 
«ему позволено сбегать?»
«о, да, он никому
вреда не причиняет.
а мы всегда сочувствуем ему.»
что ж,  друг мой вскоре умер,
и больше я  туда
не приходил.
но этот мой визит
был очень странен.
была там смерть,
но смерть на камеру,
в прямом эфире,
как это  часто происходит
в Голливуде.
всё выглядело так,
как будто все
готовились
к последней сцене,
уже в который раз
отрепетировав её.
спустя примерно
месяц
узнал я из газет:
Тарзан
скончался;
верно, он ушёл,
чтоб Джейн
свою найти.
бывают ведь ещё
счастливые концы,
не так ли?
как у скончавшегося
друга моего,
чьи книги
почти во всём
известность сразу получили
мире.
и это только половина
хэппи-энда;
по крайней мере,
в Малибу**** его вдове
сажать ребёнка
на бекон и
яйца
не придётся.

* В тексте обыгрывается известный факт:  Уильям Фолкнер, 1897-1962, американский прозаик, нобелевский лауреат,  был алкоголиком.

**Musso & Frank Grill -  ресторан в голливудском районе Лос-Анджелеса, штат Калифорния, США.

***Рассказчик имеет в виду  актера, сыгравшего роль  Тарзана в одном из многочисленных популярных  приключенческих фильмов.

****Малибу — город в округе Лос-Анджелес.

* * * * * * * *

a great show
by  Charles Bukowski

when I went to visit my friend
at the Motion Picture Hospital,
it was full of actors and
freaks and directors and
assistant directors and grips
and cameramen and film editors
and script writers and sound
men and etc.
some of them were sick
some of them were dying
but somehow it wasn’t like a
regular hospital,
that special heavy darkness
wasn’t there,
everything was:
“LIGHTS! CAMERA! ACTION!”
everybody still
on the
set.
at least, it seemed like that
to me.
as bad as most Hollywood
movies had been, were and
still are,
there remained the touch of
the brave and dramatic in
the air.
when I went to the cafeteria,
everything was on cue:
even the people in wheelchairs made
dramatic gestures, spoke in
senatorial tones; they had
fierce blue eyes,
white, carefully
beards,
deliberate enunciations,
there was blithe bullshit,
a whole Shakespearean
afterglow.
dwarfs sitting at tables
eating blueberry
pie.
old script writers, all
looking Faulknerian
musing about their drunken
afternoons at Musso and
Frank’s.
old dolls, once beautiful
now toothlessly munching
soft toast, poking at
peaches.
and almost all the rooms
were private,
arranged to bring in the
light of hope.
the nurses, as in all
hospitals
worked their asses
off,
and the doctors were
congenial,
good actors in a bad
scene.
and my friend, who was
dying, spoke to me
not of his death
but of his idea for
his next
novel.
he also spoke of the
crazies and geniuses
or would-be
geniuses
running
loose.
“we’ve got one of the
original Tarzans here,”
he told me.
“every now and then he runs
all over the place
giving his Tarzan
yodel and looking for
his Jane.”
“they let him run
loose?”
“oh, yes, he doesn’t
harm anybody.
we rather like it.”
well, my friend
died, so I didn’t go
there anymore.
but it was a very odd
visitation.
death was there but
death was on camera
as He was so often in
Hollywood.
it was as if
everybody was ready for
the last scene,
having practiced it so
often
already.
and about a month
later
I read a small bit in
the paper:
Tarzan had
died,
perhaps he has gone
on to find his
Jane.
there are still happy
endings, aren’t
there?
like my friend who
died
his books have become
famous throughout much
of the
world.which is only half a
happy ending
but at least his widow
in Malibu
won’t have to baby
sit
to have bacon with
her
eggs.