Б17. Анна Хабибулина. Замечания члена жюри

Комментарий по итогам отбора «Б17. Лето – Осень 2020»
.
.
Завершился очередной конкурс Сетевого Клуба Поэтов. Заявки поданы, диалоги с авторами завершены.
По итогам отбора необходимо предоставить обзор, комментарий относительно выбора двадцати пяти произведений. Это замечательно! Ведь рецензия на стихотворение подразумевает наличие критичного взгляда на произведение, оценку формы, содержания, особенностей построения композиции, мастерства автора и стиля изложения.
Не хочу следовать строгим канонам рецензирования, чтобы позволить продемонстрировать  экспрессивно окрашенную лексику, субъективизм, личное восприятие и не углубляться в подсчеты слогов, распознавание схем рифмовки, выделение «свежих» и «не первой свежести» рифм. Рассматриваю стихи как продукт деятельности интеллекта и чувства, в котором обязательно будет что-то от Автора. Отмечу, что выбор был трудным, а обязательное ранжирование -  невыносимой мукой, но попробую кратко обосновать собственное мнение:
.
Начало конкурса, как всегда, ознаменовалось интенсивной подачей заявок.
Всматриваешься, вчитываешься – обнаруживаешь  «фотоальбом», в котором черно-белые и  цветные, пожелтевшие  и совсем новые картины жизни, нет, не автора или литературного героя, а твои собственные, не все о том, что уже произошло (есть фото из будущего), но хочется верить, что произойдет именно так:
.
«От восхода до заката»,  Марина Быстрова-Докс
.
Озарились лучом на восходе,
Все дороги, ведущие к Риму,
Облака - на цепи у свободы -
Переменчивым ветром гонимы,
.
Миражом за собой потянули,
Обхватив мертвой хваткой запястье,
Уберёгся, на счастье, от пули,
Разминулся, на горе, со счастьем.
.
По тропинке, ведущей к Воротам,
Что такой бесконечной казалась,
Я забрёл, поплутав по болотам,
В хуторок под названием Старость.
.
Зимовал я вдвоём с неуютом
В том саду, что был зелен когда-то,
А однажды ушёл необутым
За прозрачную штору заката.
.
И тогда, замерев возле края,
Где-то там, за пределами жизни,
Незнакомых потомков узнал я,
Под моей расцветающей вишней.
.
Идея мгновенности жизни – неиссякаемый источник для поиска аналогий среди природных явлений. «От восхода до заката» - стихотворение, в котором для меня достаточно ассоциативных рядов (миражи – словно мечты, штора заката – уход из реальности, болота – топкие/скользкие проблемы), стихотворение, в котором грусть от неизбежности завершения пути становится светлой от осознания того, что сделанное тобою – значимо, имеет продолжение.
.
.
Вдруг минор сменяется безудержной энергией времени непосредственности и бесшабашности:
.
«Озорник»,  Евгений Хорус
.
Мелкий смерч предгрозовой
в пляске на дороге
поднял пыль над головой,
прошлогоднею листвой
запоро’шил ноги.
.
На обочине траву
сплёл в тугие косы.
Распугав лягух во рву,
продолжать свою игру
ускакал в покосы.
.
Там стерню он причесал,
делая укладку.
Заглянув на сеновал,
клочья сена попинал –
станцевал вприсядку.
.
И потом почти исчез:
скошенное поле
пересёк, а дальше лес –
ели, сосны до небес –
сдрейфишь поневоле.
.
Но слегка подстилку взбил,
хвойные иголки.
Только дождь заморосил,
смерч, не тратя больше сил,
прикорнул под ёлкой.
.
Привлекает внимание. Потому, что светлое, доброе, легкое! Потому, что повеяло детством и беззаботной радостью. Потому, что хочется верить, что стихотворение будет понятно современным детям.
.
.
Мистификациям всегда есть место в реальной жизни, даже если они вызывают опаску, но оттого лишь более притягательны:
.
«Панночка»,  Галиаскарова Елена
.
Ночь рождает тревоги, дурные сны...
По полям гуляют шальные ветры;
Небеса необъятной тоской полны,
И луна блестит золотой монетой.
.
Воздух сладок от диких цветов и трав,
Ясным светом звёзды горят во мраке.
Притаившись под сенью лесных дубрав,
Упыри смеются и вурдалаки.
.
Выплывая на берег со дна пруда,
Заплетает панночка русы косы.
И глаза её цвета морского льда
Заполняют горькие, злые слёзы.
.
Заливаются трелями соловьи,
И колышет листьями вяз столетний.
Она шепчет: "Спаси меня от любви",
Но доносит эхо: "Ты ведьма, ведьма".
.
За отсылом к сюжету, известному, любимому, выразительно представлено авторское произведение. Только ли мистика  в нем? Не думаю.  Вязы столетние множество раз становились свидетелями личных драм, сопряженных как с наказанием любовью, так и с наказанием отсутствием чувства, и то, и другое ярко представлено автором, а у читателя – мурашки к финалу от взаимоисключающих понятий «света» (сладкий воздух, соловьиные трели, лесные дубравы) и «тьмы» (дурные сны, вурдалаки, упыри).
.
.
Правда, мистификаций было немало и в прошлом. Хотя, откуда мы знаем? Но чувственная авторская душа уверенно проникает в исторический полумрак, видит происходившее, ощущает пульсацию времен:
.
«В парке»,  Эдмар
.
Травку щиплют в тихом парке
Белощёкие казарки,
Ждёт их дальний перелёт.
В серебристых ивах бродит
Старичок с клюкой, в дремоте,
Носит горб своих тенёт.
Кошка, тропкам поперечно,
Осторожна и беспечна,
Протащила тёмный шлейф.
Двое, "селфи" затевая,
Раздражают птичью стаю,
Стаю родом с Гёта-Эльв*.
У скамейки, возле граба,
На витых чугунных лапах -
Краска лезет чешуёй.
Под скамьёй, поглубже - кости...
.
Не хватает в сердце злости -
Напоить кинжал кривой
Кровью бесполезной пленной -
Над старухою согбенной
Занесённый, в блеске - дрожь.
"Бей, сынок, нельзя иначе!
Если жалость не упрячешь -
Долго сам не проживёшь!" -
Замолчал отец-кочевник.
Пепел выжженной деревни
Падал пухом на тела...
.
Травку щиплют в тихом парке
Белощёкие казарки...
Были, будем - всё земля.
.
+++++++++++++++++++++++++++++
* - Гёта-Эльв — река в южной части Швеции
.
Чем отличается «цивилизованный мир» от миров, давно канувших в лету? Принцип «Если жалость не упрячешь - долго сам не проживёшь» - актуален, к сожалению, в любые времена.
Покадровость стихотворения, двухсюжетность повествования, погружение в прошлое  (такое ли «дикое») логично оформились в финальное философское «Были, будем - всё земля».
.
.
Уверена, что и сотни лет назад, и сегодня для человека чрезвычайно важно полниться любовью, трепетной, созидательной, той, которой способен поделиться с другим:
.
«слезная малость любви»,  Хелена Фисои
.
Август замрёт, оглянувшись, на каждой опушке.
Выбрать тропинку – любая зовёт и ведёт
Вглубь – причастить, исповедовав радостью, душу,
В чаше – хмельных разнотравий врачующий мёд.
.
Август, в натуре твоей – Авиценна и Чехов –
Гуру гармонии, доктор славянских широт…
Я захвачу для бельчонка две горсти орехов,
Он отзовётся на лакомый мой приворот.
.
Голову вверх запрокинув, всё выше и выше –
Так не идут, так уходят в моря корабли.
Не потому, что пора, просто в смерти ты – лишний,
Светом плененная, слезная малость любви…
.
Слёзная малость любви – нежное прикосновение ко внутреннему миру человека, чутко реагирующего на любые изменения, тонко чувствующего состояния других и умеющего испытывать радость от малого.
Может, две горсти орехов для бельчонка – необходимое условие успешного плавания большого самодостаточного корабля?
.
.
Состояние смятения близко и понятно. В потоке мыслей, воспоминаний возникает вдруг самая главная потребность: быть услышанным, как важно в этот момент найти того, кто тебя услышит:
.
«Смятение», Светлана Тимашева
.
Память, лишь стоит в прошлое захотеть,
времени поворачивает рычаг.
Небо не просыхает который день,
ветер калиткой хлопает битый час.
.
Хочется чаю с мёдом погорячей,
книгу, где недочитанная глава.
Кончилось время голода у печей,
с треском пылают колотые дрова.
.
Бражники ночи сонмом летят к окну,
пламя гипнотизирует, словно маг.
Что, если глубже память свою копнуть –
выберусь из под шатких пластов сама?...
.
Ветер в силках дождя задрожал, замолк,
некому больше вторить моей тоске,
как-то не верю в то, что пройдёт само,
если не с Богом выговорюсь, то с кем? –
.
Думы терзают стаей степных волчиц,
нет мне покоя, тягостно от сует. –
Он только грустно слушает и молчит,
и от него исходит жемчужный свет.
.
Идейно-образная составляющая и  техника исполнения стихотворения формируют у читателя понимание благодатности «жемчужного света».
.
.
Как велика потребность в любви, так же огромна тяга к размышлениям о себе, своем предназначении, о мире, внутреннем и внешнем:
.
«В изменённом сознании дня...»,  Лина Маго
.
в изменённом сознании дня
ночь зацепер на крыше вагона
.
суета толкотня
кто заметит меня
кто догонит
.
фонарями прикормлена сталь
.
по обочинам осень березится
вызревает янтарь
.
вытечь каплей листа
оборваться
отрезаться
.
пятки дней щекоча
недоспавшим ночам
растревожить (со)камерность ритмами
.
перегон отстучать
.
телеграфность ключа
по-оккамовски бритвенна
.
на плече светофора всплакнуть
листопадами
на зиму скорыми
.
сигарету стрельнуть
.
притянуться к окну
.
.
приросли к полотну
корни
.
Яркая образность («по-оккамовски бритвенна» - свежо, ночь-зацепер   - интересно),  нетривиальный взгляд на проблему определения своего места в жизни. Идти или оставаться, сливаться с толпой или выситься одиноким фонарным столбом, а может, - растревожить привычный уклад – и оторваться…, но что-то не пускает. Такой сложный выбор, такое не простое стихотворение.
.
.
Продолжаешь всматриваться – перед тобой безудержное пламя первозданности, которое усмирено авторским замыслом:
.
 «песчаные страницы»,  Нью-Эвелин
.
Перелистает пенная волна
Песчаные страницы цвета льна
И с шелестом от берега отхлынет.
Взревёт гроза, и молния огнём
Расчертит синь руническим письмом
Над капищем, овеянным полынью.
Перебирая камешки в серьгах,
Слагала песнь языческим богам
Илмера ли, Рогнеда ль, Ярославна.
И распускался огненный цветок,
И лепестки на север и восток
Отбрасывало пляшущее пламя.
Шептались угли в пекле темноты
Про неизвестный камень Алатырь,
И Алконост из дыма вырастала.
.
Словно гипнотическое погружение в древний мир, кажется, что ты не просто читатель, а  перебирающая камешки в серьгах Илмера ли, Рогнеда ль, Ярославна. Лирический эпос – влекущий, яркий.
.
.
Счастье, прозрение, безумие … Порой эти состояния сменяют друг друга с молниеносной быстротой:
.
«Я не сумасшедший», Михаил Белоногов
.
Не беспокойте императора - я сам Наполеон...
Из одноимённой песенки
Яноша Кооша
.
Телеграмма – дяде в Киев,
в палисаднике – сосна…
Ударяет в сердце кием
эта ранняя весна.
Рикошетом из Китая,
хитрый делая виток,
словно в лузу залетает
от борта шальной биток,
в персональный жёлтый домик...
Хочешь – смейся, хочешь – плачь.
Вот и плачет первый дождик,
не спасёт от хвори плащ…
Выручают ветка вербы,
свечка тонкая в руке…
Согревают сердце венгры –
на венгерском языке,
исполняя старый шлягер –
не дают сойти с ума
тем, кто помнит общий лагерь
и подобные дома.
.
Легкая поэтическая форма, наполненная россыпью смыслов, которые хочется разгадывать.
.
.
Тончайшие интонации коммуникации внятно звучат при непосредственном общении:
.
«Мой милый космос», Александр Марочкин 2
.
— Мой милый космос, я к тебе опять.
Моих намеков ты не понимаешь,
все дальше от меня отодвигаешь
все то, о чем осмелился мечтать.
.
— Мой милый Саша, все не так, постой!
Ты не просил и не молил еще о главном!
Ведь ты мечтал о переходе плавном —
от ног к спине красавицы одной!
.
— Да, было дело, здесь ты, космос, прав.
Заклинило меня на переходе.
Пришлось потом уплыть на пароходе,
немного, предварительно, наврав...
.
— Потом, ты вспомни, что было потом!
Ты очень долго грезил о Тамаре,
а у нее такой был классный парень
и все это не кончилось добром!
.
— Ах космос, космос, не напоминай.
Тамара слишком долго выбирала.
Но даже много — Томе — было мало.
Умри, несчастный, или убегай...
.
— Эх Саша, Саша, ты большой чудак.
Я мог тебя продвинуть в президенты!
А ты растратил жизнь на сантименты
и на любовь, которая — пустяк!
.
— Мой милый космос, что с тобою, брат?
Наверное, когда-то сделав выбор,
ты из любви навечно выпал, выбыл,
а может был несчастливо женат?
.
Я никогда ведь не был подлецом:
был молод, глуп, но все же я был честен.
Любовь была единственной невестой
с неразличимым смертному лицом.
.
Налить тебе? Зачетный коньячок.
Семь звездочек сейчас в тебе взорвутся,
и может быть любовью отзовутся!
Пора мне, космос, в люлю, на бочок.
.
— Ах, Саша, Саша, в космосе своем,
на грани главных жизненных открытий,
у самого начала красной нити
ты засыпаешь богатырским сном!
.
Спи, друг мой Саша, что-то я ворчлив.
Не ты, а я впустую трачу вечность,
но так страшат любовь и человечность,
когда ты бесконечно долго жив...
.
В диалогичном стихотворении нелегко поддерживать заинтересованность читателя. У автора получилось.  Финальное «но так страшат любовь и человечность, когда ты бесконечно долго жив...»  подчеркивают вселенский масштаб обсуждаемой проблематики (одиночество, с одной стороны, и боязнь обжечься, показаться уязвимым, разочароваться в ком-то при выходе из одиночества – актуальные проблемы современного мира).
.
.
С удовольствием прочитала, нет, остановилась перед  распахнутым окном, за которым эйфория, депрессия, раздрайв незрелых личностей, возможно, аддикция и несовершенные родительские компетенции. А может, просто любовь? Такая, какая получилась, такая, на какую оказались способны?
.
«Окнограф»,  Ульяна Валерьевна
.
Она - училка, а он - манагер.
Детей родили, попутал бес.
Не дали веры, добра, отваги
и силы, чтобы не врать себе.
Он рисовал оконные рамы
на стенах ржавого кирпича.
Она носила боа из ламы,
глушила чачу под ча-ча-ча.
А там, в непраздничном заоконье,
шли сериалы про Гит и Зит,
скакали избы, горели кони
и пешки строем неслись в ферзи.
Герои это не замечали,
им было остро и хорошо.
Но каждый ухнул в cвоё отчаянье,
когда закончился порошок.
.
Кинематографичность стихотворения, сюжет, который обеспечивает разные прочтения/трактовки, образы-находки  создали интересную композицию, в которой единство дуэта, внутреннее одиночество, выбор  между социально одобряемым поведением и побегом в мир галлюцинаций.
.
.
Экватор конкурса. Громко прозвучал голос «о наболевшем»:
.
«Личное мнение»,  Борис Балицкий
.
Слово гражданин
мне претит давно,
есть в нём что-то
металлом лязгающее,
не понимаю я
большинство
его воспевающее
и жаждущее.
Гораздо понятнее -
брат, мужик,
хотя и здесь
заморочек масса,
а приколоться,
так - господин,
но это тоже,
по ситуации.
Слов-обращений
теперь немерено,
как жареных крыс
после пожарища.
Но как-то вышло
со всех свобод,
забил народ
на товарища.
.
Гражданская лирика – сложный жанр. «Личное мнение» для меня не только личное мнение литературного героя или автора, а волнующее многих явление окружающей действительности. Резко, эмоционально выписанные переживания.
.
.
Саморефлексия думающего человека – энергозатратный процесс, внутри всё трепещет, мысли мечутся, эмоции окрашивают фон настроения в разные цвета:
.
«немного гоголя», Лайда
"...что ты думаешь, доедет то колесо, если б случилось,
в Москву или не доедет?" Н.В.Гоголь

Время, труженик вечный, под вечер готовит рассвет -
как телегу зимой и, как летом положено, сани.
Только солнце мое закатилось за лес, как в кювет,
до Москвы не доехав. Куда уж теперь до Казани?

Остается ходить - гордым гоголем, белым конем
или маленькой пешкой по мостикам узким и шатким,
и нести, как умею, любовь с прохудившимся дном,
чемодан свой без ручки, что выбросить - больно и жалко.

Облака создают в этом мире домашний уют.
Чем завиднее участь, тем больше достойна участья.
Мне сказали, что - осень... что листья, сгорая, поют.
А я думаю просто - гранат разломили на части.
.
И гордому гоголю, и белому коню, и маленькой пешке (вне зависимости от социального статуса или уровня благополучия) когда-нибудь приходится отвечать на вопрос: куда идти дальше и хватит ли сил дойти до назначенной точки?
Солнце – словно образ ведущей по жизни звезды, внутреннего мотивационного фактора, с исчезновением которого так сложно двигаться дальше. Емкое и глубокое.
.
.
Проберешься  сквозь «заросли букв и слов» - услышишь голоса, внутренний тревожит несомненно, а  в диалогах в пространстве и времени выясняется достаточно ли ты одинок, чтобы ценить других, достаточно ли ты силен, чтобы не стать «явно off»:
.
Режим дня начинается ночью Бонгард Друидов Чайкин Андрей
.
Милый человек, продавший душу,
Вертит чертово колесо фортуны,
Улыбается, глядя на результат со стороны,
А потом снимает со стены
Черный квадрат гипотенузы
И говорит ему: «Послушай!
Если ты будешь гулять по набережным,
коллекционируя сослагательные наклонения,
помни, что в альтернативной истории
мы воспитываем вместе следующие поколения…»
.
Тут у него звонит телефон: «Hello, Макфлай!
Сгоняй-ка в прошлую ночь за виски,
но только в полете no smoking и не пей in fly,
чтобы уменьшить невозвращения риски,
а то будет как в прошлый раз: только мы приблизимся к цели,
и вроде как былью становится сказка,
и на Ходынке мы выживаем, и на Ленском расстреле,
а затем нас расстреливают под Новочеркасском».
.
Потом он вдруг видит меня сквозь заросли букв и слов
И восклицает: «Актуализируй требования к себе! Ты готов?
Так ступай с молением и яро славь,
что спастись по ГОСТу можно только вплавь,
но спастись телом, а не душой,
так как довольно мысли одной,
чтобы грех поглотил тебя изнутри,
отформатируй память свою и сотри!
Но и это уже не спасет никак
того, кто ведет себя как дурак,
хотя, вроде, с виду интеллигент,
но где-то сидит проклятый ген,
отсоединившийся от хромосом
в попытке вспомнить ненужный закон,
который не вспомнит и сам Кирхгоф,
если сумма «0», то ты – явно off,
если хочешь быть on или хочешь in,
то тогда, мой друг, приходи один
в тот момент и на местность ту,
на которой мир спасёт красоту…»
.
…И вдруг вижу я – висит на кресте мужик, одетый как последняя рвань.
Спрашиваю у него: Второго пришествия ждать или нет?
Отвечает: Жди. Я как раз выбираю город. Москва… ну, или Казань…
Говорю: За конкретику, друже, спасибо… ну, или рахмет
за то, что у меня впереди тысячи лет
одиночества
.
Интересный рисунок стихотворения, авторское решение относительно формы и содержания, безусловно, привлекает внимание, а последовательность выбранного пути – делает стиль автора узнаваемым.
.
.
 Распознать еле заметное дыхание жизни, раскрыть катастрофичность  ситуации обыкновенного человека, зажатого тисками геополитических катастроф – уникальная способность автора:
.
«Блокада»,  Соэль Карцев
.
"Мама, кушать", — слабо стонет сын
после артобстрела на Марата.
Холод смешан с углями заката
в ветках покалеченных осин.
.
Маме — тридцать, сыну — завтра пять,
бабушку вчера свезли на санках...
"Юнкерсы" приходят спозаранку,
забытьё взрывается опять.
.
Завтра безымянно. В нём враги
на Дубровке вновь полки положат...
"Исхудал, мой милый... Боже, Боже,
если есть Ты, слышишь, помоги..."
.
Это рубежи, что не сданы.
Мама с сыном спят, обнявшись крепко.
Лица восковые, точно слепки.
Зорко смотрит Сталин со стены.
.
Жестко. Мастерски выраженное слово о трагичных событиях. Мучительно больно читать. (Финальная строчка, возможно, полемична - из-за разных читательских трактовок).
.
.
Если возможно провести психотерапевтический сеанс с помощью стихов, то это именно такой случай:
.
«Представь себе...», Ольга Хворост
.
Представь себе: есть ты, есть темнота
и больше нет на свете ни черта,
ну, разве дождь (такая вот картина!),
представил? он противно моросит,
ты бестолково топчешься в грязи
и злишься на промокшего кретина,
попавшего в дурацкий переплёт;
куда идти - назад или вперёд?
и где перёд - сам чёрт не разберёт...
тут до тебя доходит постепенно,
что всё исчезло - абсолютно всё,
никто не пожалеет, не спасёт
и ты совсем один в пустой вселенной -
забытый, перепуганный малыш;
ты возмущён, ты плачешь, ты кричишь,
ты обещаешь, каешься и молишь
вернуть/вернуться... только ты не в школе,
и дело не в прогулянном уроке
и не в побритом наголо коте...
вдруг где-то (непонятно даже где)
рождаются не звуки - их намёки,
ты замираешь, слушаешь и ждёшь...
и миражом в дали слепой и страшной,
сквозь темноту, отчаянье и дождь
всплывает контур колокольной башни...
.
Ты слёзы вытираешь и идёшь.
.
Приглашение читателя к раздумью. Суггестия начала стихотворения «представь себе….» тут же сподвигает читателя погрузиться в темноту и топтаться, плакать, надеяться, освобождаться от наносного, ненужного…Психологизм текста закреплен в эффектном финале (все-таки, жизнеутверждающем).
.
.
Что могло бы случиться, если бы сделал так, пошел туда, остановился здесь, выбрал бы другого? Размышления, которые постоянно сопровождают человека:
.
«Июль», Светлана Разумова 2
.
Месяц римского кесаря. Зной. Сердцевина лета.
Тело жаждало ню, разум не различал нюансов.
В жёлтом круге Луны два разрозненных силуэта
И оплавленный краешек сердца. В кипучем танце
Лихорадочность мыслей о том, что могло бы статься,
Если... если бы... Только не стоит теперь об этом.
.
Под громоздкими фразами рушится хрупкий мостик.
Мотыльку не хватило размаха орлиных крыльев.
Что смелее — позвать или стать нежеланным гостем?
Что мудрее — хранить ли очаг, потушить костры ли?
Быть поблизости или уйти, чтоб не опостылеть,
Не оставив душе ни любви, ни тоски, ни злости?..
.
Беспокойное чувство смирится, утихнет вскоре,
Отсыхая от сердца. Жара ли тому виною?
Месяц римского кесаря косит под самый корень
Золотую траву, напитавшуюся луною,
Летним ливнем, ветрами степей и палящим зноем,
На которой с мечтами в обнимку сидели двое...
.
История геометрии отношений, в которой между точками так и не проложены связующие отрезки. Лиричная атмосфера, чувство словно плавится под июльским солнцем, перетекает в ровное состояние ностальгии ли, сожаления ли, спокойствия ли.
.
.
Теплый, нежный взгляд глубоко чувствующего мужчины:
.
«Бессонница»,  Сергей Трегубов Ст
.
"Я плохо вижу сны, когда не сплю..."
Константин Арбенин
.
Вновь луна в заоконный свет подливает иллюзий ложь.
Незабудка-цветок, привет! Как ты там, вдалеке живёшь?..
Я – старею – по-луньи сед, появляется лишний вес,
и ревнивец чудак-сосед исключил из числа повес...
Как-то враз отцвели сады, незаметно прошла весна.
Иногда, – Моной Лизой – ты улыбаешься мне во снах.
На вопросы к себе ответ не находится, как всегда,
в нашем сонмище "мудрых" – нет заблудилось былое – да.
Память юности – светлый сон. Сны не чётки, когда не спишь.
В темноте – монотонный звон, так звенит лишь ночная тишь.
Будет утро и снова – день, улыбающийся весне...
Если спящей – тебе – не лень –
приходи –
улыбаться мне...
.
Только любовная лирика в этих строчках? Есть печаль об утраченном, есть философствование на предмет быстротечности жизни. И замечательная самоирония.
.
.
Что определяет нашу духовную составляющую? Преемственность поколений, любовь к малой родине, люди и ты сам:
.
«К истокам»,  Илина Гумер
.
Домов чуть больше десяти –
Пятиэтажных, трёхподъездных,
Дом офицеров посреди –
Мой городок в таёжных безднах
.
Парит меж сопок вековых –
Остался там, в семидесятых.
А память... память бьёт под дых –
Там шли солдаты, аты-баты...
.
Там школа – не вертеп услуг,
Учитель – не слуга покорный,
И в тишине урока вдруг
Там не раздастся хруст попкорна.
.
Там офицерское бытьё,
Шинели, кители, погоны.
Там в детство ясное моё
Ещё не вторгся дух мамоны.
.
Ну что ж, течёт река времён...
К истокам совершая бегство,
Я у повергнутых знамён
Своё благословляю детство.
.
Это не просто строчки ностальгии (да, она возникает при прочтении), это о процессе обретения мировоззрения, когда что-то важное и правильное,  рожденное в глубинах души, сформированное самой атмосферой ближайшего окружения, вспыхивает в тебе идеей самоидентичности и  самоактуализации. И если это происходит, то вполне вероятно ты со временем  произнесешь «Своё благословляю детство».
.
.
Когда приходит время подводить промежуточные итоги, смотришь на себя со стороны, смотришь вокруг. Каким всё это тебе представляется, каким все это есть на самом деле? Все зависит от твоего внутреннего содержания:
.
«Смотришь с обречённостью больного...»,  Ольга Флярковская
.
Смотришь с обречённостью больного
В спину уходящего врача,
И себя накручиваешь снова,
И виновных ищешь сгоряча.
А потом даёшь печали фору,
Потакаешь домыслам своим...
В будничных больничных коридорах
Не такой встречается «экстрим».
Разобраться, жить не так уж больно.
Время-доктор! Поменяй халат!
Сеет свет над всей первопрестольной
Мартовский безумный снегопад.
День уходит, следа не оставив,
Вальс метельный кружит неспроста.
Для кого-то жизнь – борьба без правил,
Для больных – несение креста.
В длинном коридоре много окон,
Позади немало зим и лет.
Время есть подумать о высоком,
Прорастить и выпестовать свет.
.
Атмосфера стихотворения «обрушивается» на читателя с первых двух строчек, затем метафоричный образный язык, который переводишь  на свой собственный при помощи сердца, пронзает осознанием: как часто погружаемся в «болезненные» страдания,  их не имея, а реально ощущая боль, понимаем, что именно  она, настоящая, истинное испытание для человека, для возможности изменения способов его взаимодействия с другими и с миром.
Хочется верить, что отчаянная попытка не смотреть с обреченностью больного, а прорастить и выпестовать свет, обязательно увенчается успехом.
.
.
«Рыбный день» бывает не только по четвергам (согласна с автором):
.
«О бедной рыбёхе замолвите слово...»,  Елька22
.
Ах, какая же это морока, мерехлюндия, злая тоска,
До чего же мне здесь одиноко, как же я к суициду близка!
Я теряю остатки рассудка среди ярких раскрашенных дур,
Это чья-то нелепая шутка, сумасбродной судьбы каламбур.
Безъязыкость: ни свиста, ни писка; безвоздушность – чужая среда;
Жизнь, лишенная высшего смысла: круглосуточно секс и еда.
По периметру сколько ни странствуй, наедая крутые бока,
Ограничено сферой пространство... Остаётся – любить рыбака.
.
Яркая, запоминающаяся образность, длинная строка с внутренней рифмой, ирония – достоинства стихотворения. Остается открытым вопрос: а хочет ли лирический герой поменять что-то в своей жизни?
.
.
Полотна картин, полотна стихов… Дыхание поэта иногда начинает звучать в унисон с дыханием живописца:
.
«Мальчики»,  Наринэ Карапетян
.
по картине Валентина Серова
.
Поднимался ветер от залива,
морщил воду в патине дождей,
чаячьих воительниц крикливых
разгонял по мачтам кораблей.
Островок бревенчатой веранды –
слабый форт при натиске стихий,
но приник к перилам Александр,
ну а Юра, Юра – тот притих.
Двух голов кудрявых, двух рубашек
парусность не успевает кисть
передать под небом этим влажным,
с ветром движась наперегонки.
Старший смотрит вдаль, а младший – младший,
хоть напуган, но всегда игрив,
взглядом и лукавым и молящим
смотрит в душу, словно в объектив.
Пусть отец подскажет – он все знает:
скоро непогода ведь пройдет
и враждебных вихрей воля злая
от причала прочь не унесет?..
Но дичают тучи в темной свите
и, хоть далеко, – уже в пути
буря, что художник мог предвидеть,
но никак не мог предотвратить.
.

Есть опасность, что, опираясь на произведение живописного искусства, поэт уйдет в некую описательность картины. Автору удалось на фоне зафиксированного сюжета отразить в строчках стихотворения эмоции, развитие сюжета и собственное отношение к непредсказуемости жизненных перипетий.
.
.
Чем взрослее становишься, тем реже обращаешься к сказкам. А ведь они бывают не только для детей:
.
«Иван-царевич и серый волк»,   Поликарпова Дарья
.
Ивану уже под сорок, а он до сих пор в царевичах,
в прокуренном съёмном царстве с видом на гаражи.
Собственные хоромы бессонною ночью грезятся.
Пусть не дворец, так терем, то-то была бы жизнь:
царица в парче и золоте щи да оладьи стряпает,
наследники пухлощёкие щебечут по всем углам.
Царь-батюшка у компьютера, царица-маманя с прялкою,
а сам на державном троне потягивает "Агдам".
Мечтанья Ивана мучают : ладонь протяни - и сбудется...
Под утро он забывается в тревожном и липком сне.
Проснувшись, метлой растерзанной гоняет листву по улице.
В кармане гремят уныло десяток-другой монет.
Судьба - сиротина горькая, к Ивану совсем не ласкова:
за газ и за свет не плачено, по алиментам долг.
Он разминулся, видимо, однажды с волшебной сказкою,
остался от прошлой жизни
лишь преданный серый волк.
Что проку от волка старого? Слаб, слеп, позабыл умение
спасать своего хозяина от всяческих безнадёг.
... Встаёт над чужими царствами октябрьское солнце медное.
Снимает Иван-царевич
спецовку,
закуривает
и ждёт...
.
Вот уж точно - нешаблонное произведение! Легкое, но глубокое, длинная строка позволяет читателю медленно погрузиться в красочные картины вовсе не сказочной, а вполне себе реальной, жизни.  Острый взгляд автора, повторюсь, на возрастной кризис и позицию «ребенка» понятен и близок.
.
.
Под занавес конкурсного отбора так приятно растревожила ностальгия по лету:
.
«Письмо про лето...», Лазоревка
.
Здесь письма пишут на бумаге, а в межсезонье топят печку…
Свисает бородою ягель с высоких сосен и в скворечне
живут птенцы (похоже трое). В реке – непуганая рыба.
Сюда, от взглядов посторонних, я убегу, мой неулыба.
Чтоб просыпаться до рассвета, пока пустынны переулки,
кормить вчерашнею котлетой кота, пришедшего с прогулки.
Ходить к ручью за ильмаками через соседские покосы,
неосторожными шагами пугая русаков раскосых.
А после, на крыльце нагретом, малину пробуя из кружки,
я напишу тебе про лето. Про неудачницу лягушку,
которую из бочки ржавой спасла, чтоб выпустить в сторонке.
Про то, как корочкой шершавой манила рыжего телёнка
с курчавым лбом и носом мокрым. Про то, как ласково-обманчив
июльский день в открытых окнах. Как облетает одуванчик,
земное притяженье сбросив, привстав на цыпочки для роста.
Как тороплю я дождь и осень, всё потому что мне не просто,
когда мы врозь…Ты прочитаешь, заметив – облетают клёны.
Ответив только: "Вот смешная.
Вернёшься, приходи, я дома."
.
Искреннее, лиричное, трепетное. Какая-то интонация самодостаточной любви звучит в стихотворении, в которой находишь радость даже в разлуке. Такие же «позитивные» находки в строчках: неулыба, привстающий на цыпочки одуванчик.
.
.
Почему, за что – задаемся вопросами, сталкиваясь с какими-то житейскими трудностями. А вопросы «для чего?» и осознание «во имя»  свойственны сильным, способным достойно выдержать все, оставаясь людьми:
.
«Канифоль», Елена Бородина 13
.
От канифоли до смычка
лишь поцелуй, и выдох: «Боже»,
и каждый день разлуки прожит
тобой, ребенком – от щелчка
замка английского – прощай,
Варшава-мама - до вендетты
кровавых струн и пальцев.
Где ты?
.
Где ты, там гаммы натощак,
и утро, синего синей,
от канифоли до бомбежки.
Там, где они – там сад камней
спят подо мхом сороконожки,
сорокоручки – весь твой род.
День ото дня учитель строже:
«Щелкунчик, на защелку рот!»
Своим ты сорок жизней должен.
.
Когда-нибудь придешь туда,
услышать чтобы травный лепет –
и дрогнет нотная вода,
и будет пить скрипичный лебедь
по капле
из твоей души,
а ты, зажмурившись от боли,
для них сыграешь…
.
Не дыши
лишь от смычка до канифоли.
.
Трагичность и торжественность реквиема органично сочетается с психологизмом ситуации. Время, пространство, человек слились воедино в точке кипения агрессии, вражды, ярости, боли, сквозь которые проступают кровавой квинтэссенцией  благородство, подвиг, сопереживание.
.
.
.
Мини-экскурс в хронологическом порядке по двадцати пяти стихотворениям завершен.
.
Итоговое распределение таково:

1.   Эдмар «В парке»
2.   Лайда «Немного гоголя»
3.   Илина Гумер «К истокам»
4.   Елена Бородина 13 «Канифоль»
5.    Нью-Эвелин «Песчаные страницы»
6.    Ольга Хворост «Представь себе»
7.   Лина Маго «В измененном сознании дня»
8.   Светлана Тимашева «Смятение»
9.   Ольга           Флярковская «Смотришь с обреченностью больного»
10.Соэль Карцев «Блокада»
11. Елька 22 «О бедной рыбехе замолвите слово»
12. Наринэ Карапетян «Мальчики»
13. Ульяна Валерьевна «Окнограф»
14. Хелена Фисои «Слезная малость любви»,
15. Поликарпова Дарья «Иван-царевич и серый волк» 
16. Михаил Белоногов «Я не сумасшедший»
17. Светлана Разумова 2  «Июль»
18. Борис Балицкий «Личное мнение» 
19. Марина Быстрова-Докс «От восхода до заката»
20. Александр Марочкин 2 «Мой милый космос»
21. Галиаскарова Елена «Панночка»
22. Сергей Трегубов Ст «Бессонница»
23. Бонгард Друидов Чайкин Андрей «Режим дня начинается ночью»
24. Лазоревка «Письмо про лето»
25. Евгений Хорус «Озорник».
.
Искреннее спасибо всем авторам!