Из той страны...

"Нельзя не видеть очевидного" - каламбур так себе, но только он мне приходит на ум, когда я возвращаюсь к прочтению старого рассказа Марка Зайчика "Июнь 1967 года. Тбилиси".

Рассказ короткий - но емкий, пробирающий до самых глубин развала того, что было имперским проектом - СССР. Однако на дух не переносилось современной цивилизацией. И дух цивилизации разложил все по полочкам.

История начинается и заканчивается 11 июня 1967 в тбилисской кафешке на площади Ленина, где гордые горские народы празднуют Победу.

Даже эрудиты не сразу вспомнят, что за дата 11 июня 1967 года. И без подсказки зала или звонка другу не выиграют тот самый заветный миллион на TV.

И хотя подсушивать не хорошо, но чего не сделаешь ради мечты: стать миллионэром.

"Когда мой друг и его товарищ приблизились, Арчил шагнул им навстречу и обнял, как родных и любимых, двумя руками.

– Шестой день пьем за здоровье братьев евреев и великого Израиля, за победу и красоту, – сказал он громко.

Вся чайхана поднялась на ноги, и все громко сказали: «За красоту и братьев евреев, чтобы они всегда побеждали!». И все выпили, и потом еще раз.

Затем хозяин принес бутыль красного вина литра на четыре и поставил на стол перед моим другом:

– Пейте, братья, на здоровье, это из Кахетии.

Продолжалась это всё очень долго. Мой друг, привычный и тогда молодой парень, который мог много выпить и съесть, чувствовал усталость и тяжесть, но держался он хорошо. Его товарищ евреем не был, но это не значило ничего. Они оба стояли на ногах с трудом. Только Арчил был свеж и бодр. Хозяин принес хинкали, свежий сок которых и ложечка абхазской аджики со стаканом острейшего томатного напитка освежили их.

– Подробности ты знаешь, Сухум? – спросил Арчил. Мой друг сказал, что не знает, потому что радиоприемник, а у него был самый лучший приемник в округе, тогда не принимал в Тбилиси другие страны – всё было заглушено и запятнано."

В том, что горцы празднуют победу братьев в далеком Израиле - нет никакой крамолы, разумеется. Кавказ - самая темпераментная из тогда еще республик-сестер.
Где вино, песни и счастье льются рекой. "Выпьем же за то, чтобы наши возможности - совпадали с нашими потребностями" - призывали нас всем Союзом из "Кавказской пленницы".

И никакой железный, железобетонный, стальной и прочие занавесы никогда не смогут помешать одним братьям радоваться победе других братьев и поражению их врагов.

Стальной занавес, конечно строили враги мужчин, собравшихся на площади Ленина в Тбилиси. В том числе руками никчемных людишек, вроде этого Степана Мамулова. Как, вы не знаете сына Соломона Мамулова? Хотя, правда, зачем его знать - он уже отсидел свои 15 лет за близость к власти, внуки Соломона уже наказаны за ошибки их отца, вздумавшего пойти не в адвокаты, как все приличные люди из уважаемых семей, а в заместители еще к одному ужасному человеку по имени Лаврентий Берия.

За общим столом в кафешке сидел настоящий вор в законе, которому бериевские и мамуловские указы не писаны: «Я их не видел, не вижу, не помню и не знаю, – сказал как-то моему другу небритый низколобый человек непонятного возраста. – Кто они мне, скажи, а?!», – спрашивал он почти угрожающе.

- Ты - не мужчина, - самое обидное, что мог услышать мужчина в Тбилиси 1967 года.

И тебя не пригласят за общий стол, не станут пить за твое здоровье с пожеланием долгих лет твоему отцу.

Мамулова бы никто не позвал. И не только за то, что сводки о шестидневной войне нельзя было слушать по грузинскому радио. Это еще пол-беды.

Самая главная ошибка СССР - он воевал против братьев в Израиле! Руками всяких Берий и Мамуловых - он воевал против людей собравшихся за братским столом.

"Но слухами земля полнится, томные и темпераментные грузины всё знали, абсолютно всё.

– Отец позвонил из Астрахани, где он в командировке, и рассказал, что ребята взяли Синай и Старый Город Иерусалим, все счастливы, молятся Богу, рыдают от радости, Арчил, – сказал мой друг Сухум взволнованно.

– Скажи мне Сухум, что это за имя такое – Гур? – спросил Арчил.

Сухум не знал наверняка, но предположил, что, наверное, это сокращение от фамилии Гуревич, что может быть еще, а?

– Верно, – сказал Арчил, – верно, как я не сообразил. Этот тот полковник, который взял Иерусалим, понимаешь, Сухум?! Мота его звать, понимаешь, Сухум. Завтра освобожу от выплаты нашего Гуревича, пусть отдыхает в честь геройской фамилии, пусть увеличиваются его джинсовые ашкеназские доходы. Может, они родственники вообще… Как ты думаешь, Сухум, я принял правильное решение?"

Арчилом, между прочим, в рассказе зовут того самого главного, сборщика дани с местных кооператоров, того самого вора в законе, что наплевал бы растер Мамула - если бы до этого его не прожевала в своих челюстях советская суровая, но справедливая власть русских, добравшаяся до благословенного Тбилисо.

Последним, точнее крайним, на вечере в честь Победы был дивный тост:

- За еврейский вечный Иерусалим.

И вот этих людей потерявшая рамсы власть КПСС решила подмять под себя в 91-м, заняв таки тёплые местечки ордынских ханов с данью от кооператоров.

Им самим сегодня не смешно?