На островке веры

Это нерусское слово – тенденция… Так незаметненько прокралось в нашу речь, в нашу жизнь. Угнездилось. И, как ничто другое, определяет жизнь нашу, вашу мать…
Мы, жильцы самой прекрасной страны, сегодня так круто развернули себя, свою жизнь и прём туда, откуда пришли. Россия непростительно долго была рабовладельческой. 73 года мы выкарабкивались из этого дерьма. Чтобы опять в него вляпаться. Не просто. Под барабаны, дудки и флажки.
Вера, надежда и любовь спасательными кругами были нам во все времена. Иначе и жить как. Верили  государству и правительству, как папе с мамой. Ну и где теперь эта вера? Умылась и смылась. Задача правительства сегодня: изжить лишних, а это пенсионеры и больные, те, с кого состричь нечего и под ногами путаются, заразы. В расход вводят.
Вера во врача всегда была сродни вере в бога. Теперь не врачи, рвачи. Им все равно, кого обдирать, лишь бы золотой телок скакал округ них. Клятва Гиппократа приказала жить, но не сказала, как и где. И сделала на прощание ручкой.
Люди перестали верить друг другу. Всё чаще обираем, обдираем близких, бедных, больных. И помощь этому ближнему, как Тау Кита теперь. Далёко. И не разглядеть даже в лунную звездную ночь. Отношения между родными. Эта первооснова жизни рода… Все чаще, как чужие. Увы. Если надо выгоним из дома, сдадим в приют престарелых, а то и закажем, ежли хата нужна, а старушка живучая.
И всё, что у нас осталось, это вера в бога. Когда-то выжженная калёным железом. Опора, надёжа и отдушина для души. И зарастает наша страна храмами. В природе свято место пусто не бывает.  На месте разрушенных заводов, фабрик, заросших нив, теперь благовест. Не знаю, накормит ли он нас, даст ли, измученному бестолковой жизнью человеку,  радость и силы жизненные. Сомневаюсь. И это: отче наш… что я слышала в детстве от бабушки, было другим тогда, светлым и возвышенным. Теперь золотой телок шастает по храмам, можно сказать и устроился на жизнь.
То, что человек создает сам, он бережёт и лелеет. Это чужое не очень-то жалеется. Бог (если он есть) попускает такое, волосы шевелятся. Как верить то! Как ему не жаль того, что строил с усердием и любовью? Остался крошечный островок веры в себя. Но и он осыпается. Ещё лет сто, если мы не измордуем Землю, станем животными. Не с дубинкой и рубилом. Овцами в загонах. Или курами. У которых жизнь проходит в клетке. Там едят, несут яйца и гадят. Оттуда уходят на мясо. Ни к чему будет речь, одежда, любовь, надежда и вера. Такая вот тенденция. Злая, упрямая, бесчеловечная.