Гостепреимная красивая

Сюжет взят из книги Дионы Форчун, экстрасенса, которая поделилась своими приключениями. Моих выдумок тут нет, я лишь обернул рассказ ясновидящей в стихотворную форму. Ну а верить или нет...... я, например, верю, что это не литературный вымысел. Итак,

Предание. Давным давно
Жила в туманном Альбионе
Во цвете лет своих на склоне
Графиня. Имя ей дано –
Не буду врать, не помню, но
Возьмусь ка я назвать Илоной
Её: в нём бархат дышит томный
Весь чёрный, хоть она бледна,
Глаза - там... нет и даже дна!
Там красота и... вечный холод.
Не до имён тому кто молод,
(на ушко: сам грешил тайком
Узнать как звать, да где той дом,
бы к ней на чай, аж сушит "голод"...).

Но время взяться за рассказ.
Итак, давно, ещё до нас
Жила в туманном Альбионе,
В английской скуке. А прикрас –
Всего сполна: Реки на лоне
Роскошный замок, а вокруг
Зелёный пышный чудо-луг,
Когда цветов картины яркой
Тихонько пригасила ночь,
Их запах гнал всю нечесть прочь,
Души боясь искристо-жаркой.
Жила графиня. Та Илона.
В годах, но всюду хороша
Лицом, фигурой, а душа
Людей любила без разбору.
Всяк люб ей. В мыслях нет и вздору,
Давно, имея знатный чин,
Глаз не ложила на мужчин.
Мила. Да вот луны бледнее.
Монашка, мимо проходя,
«Теплей могила, мёртвый холод,
Укрой Творец ты хоть меня,
Не знаю что - а смерти голод…»
Суха лицом, но хлебосольна.
И часто за её столом
Сбиралась чёпорна, пристольна
Вся знать, за стол садилась вольно.
Простолюдины тоже там –
Всем стол, хоть где ни по чинам.

Прелестница, краса Илона,
Гостей любила как родных:
Знакомых, разовых, иных,
Других хоть вопреки закона,
Для всех приветлива улыбка,
Поклон как герцогу, а где
Пушок смахнёт что на губе,
Мелькнёт печальная улыбка,
Графиня всех зовёт к нам в дом!
Все едем! Пир! Да грянет гром!
Приглашены! Сама Илона
Свой дом подносит как секрет.
Уж полон дом. Хозяйки нет:
Кому воздать «цветы» поклона?....
Стол – не пишу, секретов нет:
Всё есть, все стрнанны явства,
Что мог собрать султан из царства,
Давно все гости за столом.
Выходит бледная Илона,
Садится во главе стола,
И всё сказала что могла:
«Пируйте братцы, на меня
Внимания не отвлекайте.
Вы пейте, кушайте, гуляте».

Садятся гости. Соки, вина.
Хозяйка посреди стола.
Обводит глаз гостей незримо,
Сама – жива или мертва…
Бледна как смерть, и та уж краше.
Но гости шутят, пьют, едят,
Про фунты стерлигна шумаят,
Другой соседке гладит ножки,
Аж дьявола шальные блошки
И по спине, и весь где ад...
Зудят, зудят, уж "съел" бы милку,
Да муж, что рядом, в кишки вилку
Вонзил бы. Не моргнув. Но он...
В соседку рядом уж влюблён.
Ну как? Внутри сам дьявол дышет,
Что шепчет ей.. сам Бог не слышит.
И грудь бела, и вся сама -
Ох, нет и места для ума...


-----------------------------------------
В разгаре пир. Гуляют тосты.
И кавалеры вхлам пьяны,
Все нараспашку, все уж просты,
Поддержку ищут вдоль стены,
Подружек щёчки разрумяны.
И кто вспорол все вены, раны
Инстинктов, счастья океан?
Хозяин где? Кем праздник дан?

Илона что? Сидит в покое.
И ни словечка. Лишь глядит
Да клок седой в руках вертит,
И никому здесь не мешает,
На пиршество смурно взирает,
А на лице могильный цвет,
Ни краски, ни искринки нет.
-----------------------

На том пиру была ведунья.
Со слов то белая колдунья.
Лишь привожу её рассказ.
Среди гостей она сидела,
Пила и ела. Обомлела,
И вот увидела: как раз
Из бледной душеньки Илоны
Пошли незримые лучи.
Из пуповины, горячи.
И извивались, гибко гнулись,
Всё ближе, ближе всё тянулись
К пупочкам избранных гостей.
Так змей, не брезгуя костей
Глотает всё, да и подковы.
Омолодилась. На лице
Морщинок нет, ну и в конце
Не вру – румяны с шёлком щёчки.
Старухи рядом ей все дочки.
Да вот с гостей хоть был кто раз
Не кажет к ней , крестясь, всяк раз.
Не интересны юны ножки.
Грудь женская – там нет руки.
Все разодеты мужики –
Где шевелятся – пуще вошки.
Стол явств. И… гробом тишиина.
Илона лишь одна красна.
А гости все тому довольны,
Убиты падали в кровать
С надеждой, всяк необъяснимой,
С родными духом разделимой –
Графиню больше не видать.

То правда ли?... оно как знать...