Листая старые журналы 620

                П У Т Ь

Как пишет в сводках Гидромет,
местами камнепад.
Булыги праведных обид
несутся невпопад.

Вот камень подлости — крылат,
совсем как серафим.
И камень лести свой маршрут
осуществляет с ним.

И зависти — из темноты,
прицельнейший, а вот
взмывают камни клеветы
в свой групповой полет.

О нескончаемый поток
свистящих каменюг,
грозящих гибелью, и так —
берущих на испуг.

Ты ненавистен им как вид,—
других забот им нет.
Их траектории блестят
вперёд на много лет.

По баллистической кривой
и напрямик, в упор.
Из-под нахмуренных бровей,
из потаенных нор.

Каменья псевдоаксиом,
предательств и геройств.
Разнообразнейших систем,
конструкций и устройств.

Со встроенными ЭВМ
и пушечным ядром.
В них шепот безутешных драм
и реактивный гром.

...Но в этом лучшем из миров
среди других камней
тебе — с ребяческих забав
и до последних дней —
определён особый, свой,
единственный как суть.
Он не свистит над головой
и в мир не застит путь.

Он никогда не причинит
телесного вреда,
И мудрости твоей гранит
не сгинет никогда.

И чаш терпенья твоего
заласканный фарфор
не повредит и никого
с тобой не втянет в спор.

Но в час, когда и небосвод
пречист, и горизонт,
и ПВО баклуши бьёт,
и отдыхает зонт,
ворвётся в утренние сны
и круг дневных забот
тот Камень Собственной Вины —
и кто тебя спасёт?

Теперь уж не поправить,
брат, гляди, брат, веселей.
Но тот, окаменевший взгляд
возлюбленной твоей...

Теперь уж нечего пенять
и поздно вспоминать.
Но то, что должен был сказать
и не сумел сказать...

И то, что позабыл, сказав
однажды не тая — твой камень.
Ты его Сизиф. Твоя вина. Твоя.

...Ты забредёшь на Чигатай *,
застынешь над плитой —
под глыбою вины твоей
лежит Учитель твой.

Он зла не помнит, всё простив,
да речь и не о зле.
Приветствуешь гробовщиков,
а он — лежит в земле. ...

Заброшенные пацаны
с тоской глядят в ручей,
в ручонках камешки вины —
чужой, но и твоей.

Минздрав, так тот предупреждал,
местком — предоставлял.
А сам-то, брат, чего ты ждал
и почему молчал?

* Чигатай — Ташкентский аналог Новодевичьего кладбища,
где похоронен выдающийся узбекский советский писатель
Абдулла Каххар, в последние годы своей жизни
подвергшийся изощрённым нападкам руководства.

Абдулла Арипов
Перевод с узбекского
И. Бяльского
(«Дружба народов», 1990, № 5)