Конкуренция

  Меня ещё с детства, заставляли или просили выступить.
 Ну, это, типа, поставив на табурет, по причине малого роста,  прочесть стишок, какой-нибудь или спеть песенку.
   Сначала  я  смущался, но потом, как говорится – «втянулся» в это дело, тем более, что дом у нас был театральный, это не потому, что люди любили театр, а потому, что он относился каким-то образом к театру Русской Драмы и некоторые жители работали там актёрами, режиссёрами, а моя мама - администратором.
  Вот, так и пошло...
 Как – застолье, так меня – на табурет, и вперёд – выступать.
 Ну, а потом, естественно всякие поощрения, в виде конфет или еще, каких-нибудь сладостей.
 Мне это очень нравилось и укоренилось, наверное, на всю жизнь...
  Прошло время, я так и не поступил в театральный, но любовь к этому делу, в смысле выступать на застольях, осталась, тем более, что по поощрения уже были вполне взрослые, виде шаровой стопки коньяка или бокала вина, не говоря про всевозможную закуску…
 А, когда я некоторое время жил на Кавказе, то даже поднаторел  произносить тосты…
Вернувшись, так сказать, в родные места я начал пользоваться большим успехом, ещё и потому, что исполнял их в стихотворной форме собственного сочинения.
  И вот после того, как я женился, то через некоторое время, жену пригласили работать в культуру -директором РДК.
  Ну, а там коллектив, сами понимаете, весь сплошь творческий и застолья устраивали часто и по любому поводу.
  И тут я смог полностью, как говорится – «отвязаться», и, как начинающий поэт, выдавать свои перлы в массы. Сначала меня часто приглашали на вечеринки, но со временем почему-то, этот «ручеёк славы» стал пересыхать, и соответственно меня ждали в гости всё реже и реже.
Я даже удивился и спросил у своей жены, типа:  «В чем дело?»
- Ты,  превращаешь каждое застолье в свой творческий вечер, - сказала она, - и нашим работникам культуры наступаешь на горло их собственной песне.
- Ну, это понятна,  ведь у них своих песен и стихов, как таковых-то и нет, а чаще всего они используют чужие, и даже поют под фанеру, - парирую я.
- Да, это потому, что ты, как начнёшь читать – хрен тебя остановишь, а гости особенно новые, и дальше хотят тебя слушать, а наших культпросвет работников жаба давит.
- Ну, публика просит, ведь, это ж здоровая конкуренция, - говорю, - тем более читаю я за даром и хлеб у них не отнимаю, ну разве, что в виде выпивки и закуся.
- Так, то оно так, но каждому из них хочется самому доминировать, в смысле - по выпендриваться.
Вот так мне и ограничили аудиторию…
   Потом, правда, после вступления в литобъединение мне часто приходилось выступать, перед различной аудиторией, вместе со своими соратниками по перу.  Но и там я заметил, что со временем создалась такая, же ситуация.
  К примеру - выступают наши поэты, скажем, минут по десять, потому, как зрители больше не выдерживают монотонного чтива по бумажке.
 А, когда  я начинаю читать, то остановиться не могу, потому, как публика просит  продолжать. Вот я и отдуваюсь за всех по полчаса, а бывает и дольше.
  Наша молодая поэтесса даже рассказала случай, что когда ей пришлось выступать в Харькове на каком-то мероприятии, то там ведущая держала в руках лопату для уборки снега и тех поэтов, которые слишком долго читали стихи, чуть ли не била по голове.
 Тогда я заметил, что это идиотское сборище, а  ведущая - просто дура, её, наверное, сильно жаба давила, когда у авторов много произведений, и это,вообще, не от большого ума. 
 Понятно, что у творческих людей  ещё больше, чем у других – развита  конкуренция.
   Вот, как-то, после выступления, знакомый поэт Борис мне сказал:
- Тебе, конечно, легко выпендриваться! Ты, почти, все свои стихи наизусть помнишь и свободно читаешь, жестикулируешь, а не так, как мы – бубним себе под нос с листиками в руках.
- Так, в чём же дело? - спрашиваю, - читай и ты наизусть.
- Я бы с удовольствием, но у меня память плохая. Я ещё со школьной скамьи не любил учить стихи, вот теперь это сказывается.
- Надо тренировать память. Вот, к примеру Игорь Губерман, он, что в сорок лет читал свои «гарики» без бумажки, что в шестьдесят, правда сейчас, когда ему уже восемьдесят, он периодически подсматривает в листочки на выступлениях. Я когда впервые, увидел его у нас в Доме учёных, где он декламировал свои перлы, то тоже решил сочинять  «рифмушки», заучивать и потом читать. Так, что его я считаю, своим  заочным наставником и продолжаю учить свои стихи, хоть для него я не конкурент. И ты тоже попробуй – это помогает от склероза и старческого маразма. 
  Ничего не сказал Борис, только хмыкнул носом и пошёл прочь.
  А, я подумал: « Вот, зря я на него «наехал», ведь конкуренция должна быть не в запоминании своих стихов, а в их качестве. А когда у меня наступит, не дай Бог, склероз, то и мне придётся читать по бумажке и я, наверное, тоже не выдержу конкуренции…»