Лабиринт воплощений гл. 12-13

Главы 1-9 - http://www.stihi.ru/2018/10/16/56
Главы 10-11 - http://stihi.ru/2019/03/07/4964

Глава 12

Егор Богатырёв приехал в столицу по приглашению своего закадычного, армейского друга, Василия Ветрова, который задумал заняться прибыльным, как он считал, охранным бизнесом. Открыв небольшое агентство, Василий переманил Егора к себе, пообещав карьерный рост и финансовые перспективы.  Но агентство просуществовало чуть больше года, а потом охранный бизнес прогорел. Василий, видимо чувствуя ответственность за друга, предложил ему, по знакомству, должность личного шофёра одного из руководителей акционерного общества железнодорожного транспорта, где работала секретарём жена Василия, Мария. Егор по всем параметрам подходил на должность, высокий, статный, хорошая спортивная подготовка, да и машину водил профессионально. Ему вручили ключи от служебной машины и корпоративный телефон, объяснив особенности его новой работы, куда входило условие круглосуточной доступности Егора, и личная ответственность за автомобиль.
Шеф, которого возил Егор, имел невыносимо скверный характер, поэтому кадровый вопрос на предприятии всегда стоял остро. Поначалу, сотрудники менялись, как перчатки, но потом ставку сделали на иногородних, и текучка значительно снизилась. Работа была не пыльная, зарплата приличная, поэтому многие терпели.
Чтобы удобнее было добираться до места работы, Егор снял в аренду студию, правда за МКАД, но по той же линии автотрассы. И ещё он купил в кредит подержанную машину российского автопрома, благо доходы на новой работе позволяли без особого ущерба для себя, выплачивать и аренду, и взносы за авто. Мало того, буквально через месяц, в новом жилье Егора завелась подружка, пышнотелая Люси. Как то, возвращаясь поздно ночью на служебной машине, Егор увидел её голосующую на оживлённой подмосковной трассе. Усталый и одинокий юноша, не шибко избалованный женским вниманием, повёлся на слёзный рассказ случайной знакомой о тяготах и невзгодах, выпавших на долю простой приезжей с Украины, и после бурной совместной ночи, предложил Люси переехать к нему. Она с радостью согласилась и в тот же день перевезла свой нехитрый скарб к Егору. Жизнь вроде налаживалась, Егор даже подумывал жениться на ней и завести ребятишек. Девушкой она была хозяйственной, готовила – пальчики оближешь, да и в постели просто ураган.  Но радужным планам не суждено было сбыться, калейдоскоп событий закрутился с невероятной скоростью, наслаивая одно на другое и кардинально меняя привычную реальность Егора. А началось всё с того, что однажды он вернулся домой намного раньше обычного, так уж получилось...
Ещё с утра Егор почувствовал себя неважно: першило в горле, болела голова, а тело ломило, словно после хорошей тренировки. Выпив пакетик колдрекса, заваренный вместе с чаем, и взяв с собой ещё парочку пакетиков, на всякий случай, Егор всё же решил ехать на работу.  «Простудился что ли? Ну да ладно, в машине всё же, не пешком», - мысленно уговаривал себя Егор, выходя из подъезда в пространство хмурого летнего утра. Судя по нависшим чёрным тучам и резким порывам ветра, вот-вот должно было ливануть. Егор, поёжившись побежал к машине.  Шестая «бэха» приветливо моргнула фарами и дружелюбно пискнула, отзываясь на сигнал брелока. Егор невольно залюбовался совершенными формами безупречной «немки», отметив про себя, что не успеет до грозы прибыть на службу, а красотка будет обрызгана грязной водой из придорожных луж, что было совсем не желательно, ибо машина «должна быть всегда в форме», как говорил его шеф. Вообще-то, по правилам, машина должна была стоять в ведомственном гараже, но иногда, в целях экономии времени, Егор ставил машину у своего дома, особенно, когда приходилось работать сверхурочно. Начальство на эти нарушения закрывало глаза, до поры, однако водитель знал, что в случае происшествия, отвечать за всё он будет лично и по полной. 
Яркая вспышка молнии озарила мрачные тучи, и тут же раскат грома словно разорвал их на куски, выпуская в подмосковную пыль настоящий тропический ливень. Дождь обрушился стеной в тот момент, когда «бэха» пересекла МКАД и втиснулась в плотный поток машин, следующих по проспекту в центр. Через несколько метров и без того медленное движение вовсе прекратилось. Потоки воды быстро заполнили придорожные откосы и устремились на проезжую часть. Ливневые стоки не справлялись с разбушевавшейся водной стихией, и она бурным водопадом хлынула в подземный переход, ведущий на станцию метро. Опасные участки перегородили, а на дорогах образовались километровые пробки, плотные и непроходимые в ближайшее время. И даже то, что Егор, как обычно, выехал пораньше, не спасало его катастрофического опаздывания, а этого никак нельзя было допустить. В последнее время, шеф и так косо на него смотрел, имея на то свои причины.  Поговаривали, что должность эту, шеф «пообещал» одному из сынков дальней родни. А что? Зарплату водителям подняли, расширенный социальный пакет утвердили, разъездов не много.
Егора начало слегка знобить, то ли одного пакетика колдрекса было недостаточно, то ли это была не простуда, а ОРВИ, или, что ещё хуже, ГРИПП. «Чёрт, чёрт!» - Мысленно выругался Егор, а вслух вызвал номер телефона офиса голосовой командой.
- Алло, российские железные дороги, Мария, слушаю Вас, - прозвучал на том конце связи звонкий девичий голосок.
- Маш, это Егор, я в пробке застрял, стою плотно, тут всё залило, гроза, прям конец света.
- Егор! Ты что?! Шеф два раза тебя спрашивал, он с утра уже злой, рвёт и мечет. В министерство его, на ковер, вызывают через два часа, не пешком же ему туда пилить, - понизив голос, зашептала девушка, - я сказала, что тебя с утра видела, и что ты вроде на заправку отъехал. Егор! Он меня сейчас убьёт, если ты не приедешь!
- Блин, ну не взлететь же мне, Маш!  - он стукнул от досады кулаком по рулю и отключился.
Егор опоздал ровно на полтора часа, прибыв в тот момент, когда шеф, багровый от злости, садился в вызванное такси представительского класса. Увидев Егора, с красными, болезненными глазами и трясущимися руками, он процедил сквозь зубы:
- Уволен! 
 Егора, и правда, прилично трясло, видимо температура резко поползла вверх. Объяснять что-то не было ни сил, ни желания. Он поднялся в офис, попросил ручку и лист бумаги у ошалевшей Маши, написал заявление об уходе, положил на стол ключи от машины, служебный телефон и поехал домой.  Настроение было ни к чёрту, голова раскалывалась, его бросало то в жар, то в холод, рубашка, мокрая от пота, прилипла к телу, глаза слезились, горло жгло, а в ушах стоял звон. Словно в тумане, он, наконец, добрался до дома и вошёл в квартиру.
- Люсь! – негромко позвал Егор, - это я пришёл. – Он грузно опустился на банкетку в прихожей, скинул обувь и прислушался к характерным звукам, доносившимся из глубины квартиры. Страшное предчувствие ударило Егора под дых.  Сомнений не было, из спальни раздавались громкие женские стоны вперемешку с ритмичными стуками и шлепками.  Егор, задыхаясь от злости, ринулся в комнату.
Изогнув спину и подняв высоко тыл, словно мартовская кошка, на ковре возле кровати колыхалась белотелая Люси, подталкиваемая звучными шлепками тёмного мужского торса.  Мужчина, а точнее «лицо кавказской национальности», навалился на неё сзади, страстно рыча и кусая девушку за шею.  Грубая волосатая рука по-хозяйски ухватила пышную Люськину грудь, другая рука крепко вцепилась за толстый девичий зад. Люси, прикрыв глаза, похотливо стонала в такт движениям.
- Люська, дрянь! – заорал Егор и кинулся на сладкую парочку с кулаками. Скинув кавказца с Люськи, Егор со всей силы ударил его по той самой части тела, которой он только что пользовал Люську. Кавказец взвыл от боли, повалившись на бок. Егор ещё пару раз ударил его ногой и, схватив за волосы, заставил подняться. Затем он сгрёб его в охапку, и выкинул из квартиры в одних носках. Потом он подошёл к Люське.
- Ой-ёй, божечки! Егорка, миленький, послухай мене! Ай, не тронь! А-а-а! – завизжала Люська огребая оплеуху. И закрыв лицо руками, громко зарыдала.
- Ах ты, сука! – и Егор точно так же, как кавказца, сгрёб её в охапку и потащил к двери.
- Егорушка, любый мой! Я не виноватая, он мене обманув и силою взяв, паразит! Егорушка, не бий мене! – причитала девушка пока он её нёс к двери. А когда Егор открыл дверь квартиры и попытался выкинуть её на лестницу, Люська вцепилась в него руками и заорала благим матом, - подопоможи-и-ить, вбива-а-а-ють! А-а-а! Люди-и-и!
- Нэ кричи, слюшай! – зашипел кавказец, выглянув из-за мусоропровода, - нэ кричи, дура!
 Люська от неожиданности ослабила хватку, Егор, оторвав её от себя, толкнул в объятия кавказца и закрыл дверь. Голая Люси повисла на шее у горе-любовника, и в этот момент скрипнула и открылась соседская дверь. Оттуда сияя беззубой улыбкой выглянула довольная рожа соседского деда в толстых окулярах на глазах, которыми он тут же стал осматривать пышные формы голой Люсьены, сладко причмокивая:
- Нда-а-а, м-м-м, да-а-а. Хто туть кричал, ась? Хто звал-то? Да-а-а уж, дела-а-а.
Вслед за дедом показалась юркая, худосочная бабка в таких же, как у деда толстых окулярах. Осмотрев злобно Люську и, особенно, её спутника, задержав взгляд где-то чуть ниже его талии, бабка цыкнула на деда, подтолкнув того обратно за дверь и завизжала, как сирена:
- Срамница чёртова! Совсем стыд потеряла, проститутка! Ишь растопырилась тута, счас милицию вызову!
- Нэ нада, дэвушка, слюшай, нэ кричи! – взмолился кавказец, обращаясь к бабке. Но было уже поздно, соседские двери стали открываться одна за другой, вверху, внизу, и скоро на площадке собралось стихийное собрание жильцов с двух-трёх этажей.
Егор сидел на полу под закрытой дверью, обхватив голову руками и не в силах подняться. Боль и обида стиснули горло, жаром полыхало в груди, а тело бил озноб. Егор хотел умереть вот прям сейчас и здесь. Он слабо различал голоса за дверью. Громкие рыдания и причитания Люсьены перемешались с сальными смешками мужчин, визгливыми возмущениями женщин и южным акцентом кавказца.  Соседи бурно обсуждали произошедшее и решали, что делать с голыми иногородцами. В конце концов, им удалось выяснить, что одежда оных находится в 37-ой квартире, и в дверь Егора раздался звонок.
- Откройте сейчас же! Отдайте вещи! – раздался требовательный голос консьержки, которую уже позвали жильцы для наведения порядка, - у нас приличный дом!  Я буду вынуждена сообщить хозяевам квартиры, что вы тут устроили бордель с иногородними!
Егор открыл дверь выкинул первые попавшиеся шмотки на площадку и, закрыв дверь, повалился на пол в беспамятстве.
- Видали каков, а? Да точно, наркоман! Трясётся, глазища красные, - возмутилась консьержка, налету поймав вещи и вручив их пострадавшим. – Граждане, одевайтесь и освобождайте подъезд, иначе я вызову полицейских.
- Нэ нада визывать, ми сами уйдём, - пробубнил кавказец, одевая чужие спортивные штаны и кофту.
- А у мене документы тама, ой, божечки-и-и, - всхлипывая заныла Люська, натягивая на себя футболку Егора и его же шорты, видимо то, что Егор выкинул не глядя, - и деньги. Вин у мене всё забра-а-ав.
Консьержка впервые сочувственно посмотрела на девушку и спросила:
- Ты откуда сама-то?
- С Рудки я. С Черниговщины, як домой повертатися, ы-ы-ы, мамо хворае, батька немае, ы-ы-ы, - продолжала рыдать Люська.
- Ладно, разберёмся. Так, граждане, расходимся, если нужно будет подписать заявление о правонарушении, я сообщу в домовой чат. А ты, - консьержка обратилась к Люсьене, - пошли со мной.
Гул голосов за дверью постепенно стих и подъезд продолжил жить своей привычной жизнью.
Сколько времени Егор провалялся на полу в коридоре, неизвестно, очнулся он далеко за полночь от страшного желания пить, пульсирующей головной боли и жуткого озноба. С трудом добравшись до кухни, Егор достал бутылку минералки из холодильника. Пить ледяную воду было мучительно трудно, но жажда превозмогала холод. Недопитую бутылку он взял с собой в спальню. Там Егор решительно скинул с кровати все постельные принадлежности: подушки, одеяло, простынь и, укутавшись в плюшевое покрывало, прям на матрасе провалился в сон.
Егор очнулся от того, что кто-то трясёт его за плечо. Пробуждение, сопровождаемое болью и резью в глазах, не сулило ничего хорошего. 
- Вставайте, сейчас же! – настойчиво требовал женский голос. – Егор! Будьте добры, встать!
Егор открыл глаза. Размытые очертания владелицы голоса постепенно приобрели форму хозяйки квартиры, Марты Борисовны Мельник. За её спиной стояла консьержка, двое мужчин из охраны и смирная, как мышка, Люська. Не накрашенная и аккуратно причёсанная, с полными слёз, огромными глазами, она походила на крупного подростка-переростка. Обутая в шлёпанцы на босу ногу и одетая в старомодный спортивный костюм консьержки, который был ей явно маловат, а потому плотно обтягивал знатные достоинства девушки, норовящие выплеснуться из оков при каждом движении, Люсьены вызывала противоречивые чувства у присутствующих: щемящая жалость женщин переплеталась с естественным желанием мужчин, что было видно по коротким взглядам, которые они бросали на Люську.
- Проснулись? Отлично! А теперь попрошу Вас освободить квартиру! – с ходу в карьер начала хозяйка жилплощади, - я сдавала жильё не для того, чтобы получать проблемы от правоохранительных органов за содержание притона! Залог останется у меня, так как договор Вами был грубо нарушен. У Вас два часа на сборы и освобождение помещения, иначе… иначе я буду вынуждена вызвать полицию.
- Марта Борисовна, як же со мной? А можно мени свои вещички збирати?  Вин, паразит, вси мои гроши вкрав, - слезливым голосом начала было Люська, - як до дому добируся?
- Собирай, - ответила хозяйка, и добавила, обращаясь к одному из мужчин, - Олег, проследи, чтоб лишнего не взяла!
- Да шо ви, тильки свое и збиру, будьте спокийны. – и Люсьена, под присмотром Олега, стала собирать свои вещи в большую спортивную сумку, которую вытащила из шкафа.
Егор, слабо понимая, что происходит, сел, затем нащупал бутылку с водой, что стояла возле кровати на полу, жадно отпил, после чего взглянул на хозяйку.
- Марта Борисовна, доброе утро, если, конечно, это утро можно назвать «добрым», - пытался пошутить Егор, - Вы же видите, я болен у меня высокая температура, объяснить пока ничего не смогу, нет сил. Прошу Вас, дать мне возможность немного прийти в себя. Уверяю Вас, всё не так, как Вам рассказали.
- Что, значит «не так»? – Встряла в разговор консьержка, - у нас свидетелей половина подъезда, плюс показания девушки, которую тут силой удерживали в квартире, принуждая заниматься проституцией! И показания «клиента», письменные, между прочим, что он заплатил за сексуальные услуги тысячу рублей. – Консьержка на секунду замолчала, вспоминая этот забавный эпизод, когда перепуганный обещаниями сдать его «куда нужно» кавказец подписал наспех составленную бумагу, и был таков. Ход бумаге, конечно же, давать никто не собирался. Да и невозможно это было, но в качестве весомого аргумента, бумага очень даже пришлась кстати.
- Какой ещё проституцией? Я на ней жениться хотел, семью завести, эх! - Слабо возразил Егор с неподдельной горечью в голосе.
- Бреше вин все! Как есть, бреше! – злобно затараторила красная Люська, - принуждал, документы и вси гроши отбирав, падлюка!
Марта Борисовна внимательно посмотрела на Егора, ей не верилось, что он занимался сутенёрством, да и ни разу не было никаких к тому подозрений, но спорить с «общественностью» в лице консьержки и привлечённых скандалом других жителей дома, ей совсем не хотелось. Возможно она понимала, что Егор стал жертвой обмана хитрой дамочки «лёгкого поведения», возможно, при других обстоятельствах, она поступила бы иначе, но сейчас разбираться во всём у неё не было ни малейшего желания.  Марта Борисовна осталась непреклонной в своём решении:
- Два часа на сборы. Всё!
- Хорошо, - со вздохом произнёс Егор. Пошарив по карманам, затем вокруг, он достал откуда-то из глубины плюшевого покрывала телефон и набрал номер Василия Ветрова. – Это я, нужна помощь, Вась. Приезжай, возьми ребят и газель, вещи надо перевезти.
Василию не нужно было давать лишних объяснений, он знал, что по пустякам Егор никогда бы не обратился к нему. Да и Маша, жена, уже сообщила о том, что случилось с Егором на работе.
К приезду Василия, Егор, кое как собрал свои личные вещи, оставалась бытовая техника, телевизор, и бельё. Марта Борисовна всё это время сидела на кухне, беседуя с охранником. Консьержка с Люськой ушли, как только девушка собрала вещи. Олег вызвался помочь Люсьене донести тяжёлую сумку, поощряемый многообещающим взглядом девушки. Кстати, собиралась Люська картинно, демонстративно мешая Егору, и обиженно бросая в его сторону злобные реплики. Тот ей не ответил больше ни разу.
Василий вошёл и сразу всё понял. Через полчаса все вещи Егора были погружены в машину, а ещё через три часа, Василий привёз Егора в загородный дом своей покойной тёщи, почившей в бозе в начале весны. Они туда с Машкой ездили ну очень редко, лишь поддерживать порядок, а что в дальнейшем делать с деревенским домом, сдавать, или продавать, ещё не решили. Ну а пока сюда определили Егора.
Василий разгрузил продукты в холодильник и выложил на стол лекарства, купленные по дороге. Затем вскипятил чайник и залил кипятком сразу два пакетика порошка «от простуды и гриппа», как значилось на этикетке. Егора уложил на кровать, накрыв толстым, пуховым одеялом, и принёс лекарство.
- Пей, давай, и спи. Всё потом, и вопросы, и ответы. Выздоравливай, друже! Я поеду, позвони, если что нужно. Телефон то где? – Василий поискал телефон Егора, не найдя позвонил, но в ответ было «абонент временно недоступен…». – Егорка, походу телефон забыли. Ладно, я заеду завтра, заберу, а пока вот, возьми, - и Вася положил на тумбочку рядом с кроватью свой мобильник.
- Спасибо, Вась, - прошептал Егор, - сочтемся, друже, сам знаешь…
- Знаю. Бывай. Всё, уехал.

Глава 13

Телефон Егора не нашёлся, как не нашлись две его дебетовые банковские карточки. А когда Василий отыскал консьержку, то выяснилось, что девушка Люся пропала в тот же вечер вместе со скромным золотишком женщины, которое лежало в вазочке на трюмо, и с двухстами тысячами рублей, спрятанными между постельным бельём в шкафу.
- Воровка! А ведь какая артистка?! Меня провела, дрянь! Парня опорочила! – Плакалась консьержка, рассказывая Василию о своей беде, - Олега спрашивала, куда он её провожал, говорит до метро, там расстались, номер телефона ему свой дала, да наврала, звонили уж.
Егор проболел целую неделю, валяясь пластом, лишь изредка сползая с кровати по нужде и принять лекарства. Он всё ещё тяжело переживал случившееся. Чуть оклемавшись, Егор позвонил в банк, чтоб заблокировать карты, но блокировать уже было нечего, деньги с карточек улетучились ещё в тот же злополучный день.
Василий старался всячески поддерживать друга, чувствуя почему-то свою вину перед Егором. Ведь и в Москву он его переманил, и работу водителем ему предложил. Хотя, конечно, вины никакой не было, а Василий просто, как порядочный человек и хороший друг, не смог остаться равнодушным к ситуации, в которую попал Егор, ну и помогал, чем мог. Егор это понимал и ценил.
Накануне, Василий привёз Егору свой старый телефон, пока, на время. С утра Егор купил симку в киоске на станции, обзвонил своих знакомых и родственников и сообщил всем свой новый номер.  А ближе к вечеру… началось. Сразу, настойчиво и неотвратимо…
Сначала ему позвонила некая Ирина и потребовала позвать Данилу Северова.  Егор ответил девушке, что та ошиблась номером и отключился. Но она перезвонила опять, повторив цифра в цифру новый номер Егора, и закатила истерику, требуя к телефону Данилу. Никакие объяснения, что номер принадлежит Егору, что он «только что купил симку», на девушку не действовали, она продолжала звонить и ругаться, обвиняя Егора в том, что тот «покрывает негодяя Даньку». Пришлось поместить её номер в чёрный список и на ночь выключить телефон. Но едва утром Егор включил аппарат, тут же позвонила уже другая девушка, Света, с таким же требованием – позвать Данилу к телефону. Потом звонила Маша, Оля, Лена, им всем нужен был Данила. Егор даже стал подшучивать над дамочками, предлагая «взять вместо Данилы Егорку», удивляясь, откуда у того такое количество «дамского контингента», сам-то он никогда не имел способностей к «донжуанству», а последний случай с Люськой и вовсе отбил у него всякое доверие к женщинам. Егор тогда в первый раз задумался над тем, чтоб найти прежнего владельца телефонного номера, любвеобильного Данилу Северова.
Шло время, и шквал «женских» звонков постепенно иссяк. А спустя несколько месяцев, когда Егор уже почти забыл о Даниле, позвонила ещё одна соискательница. Голос, интонация, или может энергетика общения девушки были не такими, как у остальных. Казалось, что ей действительно очень важен Данила Северов, и она искренне расстроилась, узнав, что «нет такого», не оценив шутку Егора.  До самого вечера, Егор думал об этой девушке. Если Данила был её парнем, то вряд ли она могла его перепутать, да и позвонила она спустя столько времени, что же они так долго не контактировали? Хотя, может были в ссоре. Что-то не вязалось, и голос не тот, и манера беседы другая. В общем, Егор перезвонил ей сам. Милена, так она представилась, страшно обрадовалась той незначительной информации, которую сообщил ей Егор, хотя он всего лишь подтвердил, что да, этот номер раньше принадлежал Северову Даниле, и больше ничего. «Странно всё это. Кто же такой, этот загадочный Данила, что к нему такое паломничество организовалось. Хотя… хотя может он знаменитость какая-нибудь? Блогер популярный, или певец. Тогда вполне объяснимы и звонки, и смена номера, поклонницы видать одолели. Попробовать поискать его что ли? Да, хоть в соцсетях.» - Размышлял Егор, сам не зная, зачем ему это нужно, тем более, что свободного времени уже было не так и много. Ну, во-первых, Егор устроился на работу, рядом с посёлком на заправочную станцию. Какой-никакой, а заработок, не будет же он и дальше сидеть на Васькиной шее, нужно как-то дальше жить, кредит вон за машину, да и вообще... А, во-вторых, он занялся ремонтом старого дома покойной тёщи Василия. Дом был крепкий, срубленный ещё в прошлом веке прапрадедом Марии по всем правилам деревенского зодчества. Только вот, со временем прохудилась крыша, и верхние перекрытия стали подгнивать, из-за влаги пришлось даже отключить электропроводку на втором этаже. Правда, комнаты второго этажа никто не занимал, они служили помещениями для хранения разных, нужных и не очень вещей, поэтому отключение электричества неудобств не доставило, но сам факт «дырявости» крыши, был неприятным. Раньше, когда мама Марии была жива, дырки периодически латали, но после её смерти ни Василию, ни Марии заниматься домом было некогда. Егор же, выросший в деревне, с детства помогал отцу по плотницкому делу, поэтому, чтоб хоть как-то отблагодарить хозяев, решил отремонтировать им дом.  Василий идею одобрил, но скорее из-за уважения к другу, а не ради дома. Он даже взялся помочь со стройматериалами, если вдруг чего нужно. Маше же было всё равно, она не горела желанием обустраивать дом, он навевал на неё грусть-тоску и напоминал о детстве, когда она на полном серьёзе, до жути, боялась этого по-деревенски грубого, мрачного, родного гнезда. Дом был спроектирован так, что здесь всегда царил таинственный полумрак. Несмотря на высокие потолки, освещение оставляло желать лучшего, окон явно не хватало, а те, что были, не отличались большими размерами. В двух из четырёх комнат второго этажа и вовсе не было нормальных окон, лишь под потолком виднелись узкие и длинные проёмы для цветных витражей, они и служили окнами.  Затейник был Машин прапрадед, что сказать, но «с руками». В общем дом был своеобразный, «на любителя». Егору же выбирать не приходилось, но и неблагодарным быть он не желал.
- Может продать его? – спросила как-то Маша в беседе с соседкой, оглядывая дом с улицы. - Баб Валь, у Вас нет никого на примете, кто бы купил?
- Вот по матери год будет, тогда и решайте, а покуда не трогайте! Душа её тута обитает, - просветила супругов соседка баба Валя.
Поэтому окончательный вердикт по дому решено было отложить до следующего года. Ну а за это время, Егор за домом и присмотрит, и подремонтирует. Так оно и случилось. Егор жил в старом доме и не спеша чинил его. Первым делом, он переложил и утеплил всю крышу.  Затем принялся восстанавливать электропроводку второго этажа. Для этого ему пришлось немного похозяйничать в комнатах, освобождая их от старых вещей.  На что Маша дала ему полный карт-бланш. Что-то более-менее пригодное, Егор сложил на чердак, благо теперь там было сухо и тепло, а хлам и полную рухлядь, решительно выкидывал. Разбирая последнюю комнату, у стены, за массивным шкафом, Егор наткнулся на большой плоский свёрток. Там оказалось старое овальное зеркало, обёрнутое в простыни и перевязанное разноцветными лентами, синими и красными, крест-накрест, несколько раз. «Хм, прям антиквариат на мусорку приготовленный в подарочной упаковке», - ухмыльнулся Егор и развязал ленты. Зеркало было не битое, не царапанное, вполне себе приличного вида. - «Надобно рамку протереть, завитушки тут мелкие в пыли все, стекло вымыть и хоть сейчас на стену», - Егор внимательно разглядывал затейливые узоры зеркальной рамы, потом взял щётку, тряпку и принялся отмывать завиточки. А поздно вечером, зеркало уже красовалось на стене в просторной прихожей старого дома, отражая свет оконного фонаря, что висел напротив калитки. Егор оглядел зеркало ещё раз критическим взглядом и вслух сказал:
- Ну хорошо же!
- А то! – послышался ему в ответ скрипучий голосок.
- Чего-чего?  Не понял? – удивился Егор и прислушался, но было тихо. «Послышалось. Нет тут никого», – зевнул Егор и отправился спать. Засыпая, он думал о загадочной девушке с красивым именем Милена, о том, что, - «а чем чёрт не шутит, может быть мы встретимся и она окажется невероятно красивой, нежной, доброй и мы полюбим друг друга и будем жить счастливо… и… и….. хррррр», - мерно засопел Егор, уснув окончательно, улыбаясь придуманному счастью.
- Угу, и помрут в один день! А потом воскреснут в раю и будут там вечно летать среди эльфов и ангелов, угу-угу! Ха-хах-ха! Вот уроды! – раздался скрипучий голосок откуда-то то ли с потолка, то ли со стены, но Егор уже ничего не слышал, он спал. – Ещё один урод тут поселился! А-апчхе-е-и! – глухо чихнул некто и, судя по шлёпающим шагам и скрипу, он проследовал на кухню. – Пчх-я-а! В пыли столько лет! Уроды! – Щёлкнула дверца холодильника. – А молоко где моё, а блины со сметанкой? Козлы вонючие! – пробубнил злобный голос с досадой. Послышались булькающие звуки, чавканье и икание. – Что за дрянь они жрут? Одна химия. Тьфу. -  После чего бубнивший голос спустился в прихожую к зеркалу. – Как там… мурдын-бурдын-курмасын-тикурге-нурваше….- Скороговоркой затараторил голос, и в зеркале стало проявляться волосато-лохматое и недовольное существо с хвостиком. – Это что, я? Ик… - икнуло существо от возмущения и злобно зашипело, - Уроды! До чего довели стражника последних рабочих врат! Ну, или почти последних… какая разница. Э-ге-ге! - Крикнуло существо в зеркальную глубину, - кто есть на страже? Отзовись, проявись, ко мне обернись! Э-ге-ге-е-й!
- Ты чего орёшь, бомжара? – раздалось у него за спиной. - Как в дом пролез? Не дёргайся, у меня оружие! Сейчас ка-а-а-к пульну! – в дверях стоял Егор и смотрел на слабо светящееся в зеркале отражение существа. – Э! Не понял, а ты где, чучело? – только сейчас до него стало доходить, что в темноте перед зеркалом никого нет. Отражение рыгнуло, затем хихикнуло и нагло заявило:
- Вот урод, блин! Ты чё видишь меня, лишенец?
- Сам урод! А ну, вылазь, чучело, по-хорошему, иначе…., - суровым голосом пробасил Егор.
- И чё, иначе? Ка-а-азёл. Покомандуй тут ещё мне! – смешно крякнуло существо в ответ и заржало. – Ты, недоумок, даже не представляешь на кого хвост поднял. Щас как свисну! Будет тебе решето в голове, урод.
- Слышь, ты оборзел? – Егор ошалел от такой наглости вора. Мало того, что залез в дом, так ещё обзывается и ведёт себя по-хозяйски. Спрятался куда-то, но в зеркале Егор его точно видел, бомжара и есть, лохматый, как чёрт. «А может это родственник Машин, или мамы её, или… прапрадеда? Ну какой-нибудь дальний, объявился наследство делить? Вон как в доме шурует. Спрятался, не найдёшь. Надо Ваське позвонить», - размышлял про себя Егор, - «ох, чёрт! Ночь же на дворе, беспокоить не хотелось бы».
- Ка-а-зёл! Я не родственник, я Страж последних Врат! – гордо заявило чучело, на секунду показавшись в зеркале. – Вот почему ты меня видишь и слышишь, будучи живым? Я пока не пойму. Невидимый я и неслышимый для вас, уродов! Только когда откинетесь, тогда, да, но не все, а кому надо. – Проворчало существо и продолжило, задумчиво, - может поломалось чего? По вашей милости, между прочим, врата запечатаны были! Вот уроды! Последние сломали, ка-а-азлы вонючие!
Из этой скрипучей тирады, Егор понял только то, что этот бомжара служит сторожем, - «наверно, в коттеджном посёлке на стройплощадке сторожит, там поди и живёт». А вслух спросил:
- Ты чего ко мне залез, чёрт лохматый? За выпивкой небось? Ну чё, обломался? Нет у меня. Давай, вали отсюда, сторож, ага.
- Не зли, а? И без тебя тошно! – с горечью в скрипучем голосе пробурчал пришелец и набрав воздуха, ка-а-к заорал, - э-ге-ге-ге-й! Отзови-и-итесь, стражи!
«Нда, психушка по нему плачет. Свалился на мою голову! Чё делать то? Так до утра с ним в прятки и играть? Или может…» - Егор не успел додумать мысль, как из глубины старого зеркала пробился тонкий луч, который, словно лазерным резаком прорезал небольшое отверстие. А в следующий миг, из круглого окошка показалась ушастая голова и лыбясь во весь рот заверещала гнусавым голосом:
- Родька, брат! Ты ли, чертяка?
- Петруха? Ах, ты, чёрт лысый! Братан! – ответил скрипучим хрюканьем лохматый.
А то, что потом увидел Егор в зеркальном отражении, не укладывалось в его напрочь материальном сознании. Два маленьких чёрта, с рожками и хвостами, обнялись и поцеловались. Лохматый прослезился, а лысый стал успокаивать собрата:
- Ну-ну, не реви! Мы ж тебя потеряли, тогда ещё. Полыхнуло знатно, потом крестами как лупанёт по оборудованию и всё, тьма-тьмущая, а твоей капсулы и след простыл! Ты где, как, куда? – затараторил лысый Петруха.
- Ах, Родька! Меня ж запечатали!
- Да иди ты! И кто?
- Был тут один, экзорцист-самоучка, мать его!  Начитаются, уроды! Работать не дают! В пыли, в сырости прозябал. Смог бы – уж помер давно бы, – хлюпнул носом Родька.
- А как вылез-то из сетки? Неужто пощадили? – гнусавый заинтересованно притих.
- Ага, щас! Пощадят они, уроды! Вон тот придурок случайно открыл. И сам не знаю, как ему удалось, - сказал лохматый чёрт, махнув в сторону Егора.
- Опа! А чего он на нас уставился с открытым ртом?
- Да он нас видит в отражении и слышит.
- Жмурик что ли?
- Нет, живой он!
- Как так? – отражение Петрухи уставилось на Егора в упор, округлив глаза и открыв рот, точно так же, как сам Егор смотрел на братьев-чертей. Наконец, Егор справился со ступором и промолвил:
- Граждане, черти, я не алкаш, не нарик, скромно живу, никого не трогаю, ну чего вы ко мне то? Ребятушки, у меня шиза, да? – Егор серьёзно обеспокоился своим психическим состоянием. В голове с сумасшедшей скоростью вертелись обрывки информации о шизиках, глюках и параноиках. «Неужели я сбрендил? Как всё не вовремя! Дом не доделал, кредит ещё. Чё делать то?»
- Не кипишись, придурок, за то, что ты меня открыл, тебе ничего не будет! В том числе и шизы! Благодарности не жди, зол я на вас, уродов! Но одну просьбу выполню, любую! Заведено у нас так, - сурово проскрипел Родька.
- Три, братан, три просьбы! Кхе-кхе! То есть – желания! – поправил брата Петруха.
- Цыц! Говорю одну! И всё! Злой я на них. Сколько просидел ни за что, ни про что!
- Как скажешь, Родь, как скажешь, - ретировался лысый чёртик, - в конце концов, две могу, и я исполнить, радость то какая, брат с «этого света» вернулся! Ну и, чтоб не нарушать Договор. – Давай, проси, человек!
- Братцы, пощадите! – взмолился Егор, - отпустите с богом! А? Ну или хотя бы сделайте так, чтоб я стал понимать происходящее! У меня башка сейчас лопнет от напряга!
- Хорошо, - сказал лысый и щёлкнул хвостом, - да будет так! Пусть Егор поймёт происходящее, здраво оценит и перестанет дурковать, хах-ха-кхе, - прогнусавил Петруха. – Давай, желай ещё два раза, и мы в расчёте.
Егор внезапно успокоился, сел на стул возле треклятого зеркала и с интересом уставился на отражения стражей:
- Значит Врата, говорите? А вы Стражи? Забавно, забавно. Вот ты, лохматый, страж этого зеркала, так? А лысый какого? Или зеркало одно на всех? Куда ведут ваши Врата?
- Ну, началось! Куда, зачем…, передразнил лохматый чёрт Егора.
- Егорушка, это не совсем зеркало, - начал объяснять Петруха, - это капсула такая по перемещению в межмирье. Устройство капсул нам не ведомо и не положено по статусу знать, девайсы эти сложные, древние. До сегодняшнего для, Родькина капсула считалась утраченной, но, благодаря воле Его, нашлась и даже в рабочем состоянии! Что для нас огромная удача. Капсул совсем не осталось. Моя вот и Родькина. Ты нам расскажи, как тебе удалось капсулу распечатать? Там ведь заклинание наложено было, да и печати охранные поди. И то, что тебе дано нас видеть в зеркале и слышать, тоже странное событие. Либо так заложено Свыше, либо лихие времена на подходе, когда сотрётся Грань между мирами и всё погрузится в Хаос первозданный.
- Понятно, - вздохнул Егор, - я не знаю, как открыл. Нашёл в тряпки замотанный свёрток, развязал, там зеркало. Отмыл, завитки протёр и на стену определил, а тут вона чё.
- Говоришь, завитки протёр? – влез Родька, - ишь ты! Случайное совпадение комбинаций! Да тебе в лотерею надо было угадывать, озолотился бы! – и лохматый чёрт заржал, похрюкивая.
- Да-а-а, дела-а-а! Тут надо подумать. Слишком много совпадений, - загнусавил Петруха, а потом как-то просиял, заулыбался и спросил, - Егорушка, а ты, случайно не был ли знаком с Данилой Северовым?
- Что? Тридцать третий? – встрепенулся лохматый, - неужели последнего вели?
- Ах, вона чё! Опять этот прыщ! Да мне полгода его бабы телефон обрывали! – и Егор рассказал историю с новой симкой, оказавшейся вовсе не новой, а бывшей в употреблении. – Да, а вот последняя девушка, запала мне. Миленой звать.
- Миленой? Ах-ха-кхе! Ясно теперь, - сказал Петруха и, обращаясь к Родьке, добавил, кивнув в сторону Егора, - он Проводник. Тридцать третьего вели, вели, да никак не довели. Сбой там. Вот, проводника видать активировали Свыше.
- Ребят, что за Проводник-то? Объясните!
- Не сейчас, - ответил Петруха Егору, - сейчас спать иди, утро вечера мудренее. А мы с братом поговорим, не виделись, страшно подумать, сколько времени! – сказал лысый чертик и дунул в лицо Егора, - фу-у-у-у-у! - Егор сладко зевнул, потянулся и побрёл в сторону спальни. Через пару минут оттуда послышалось мерное сопение.