Наташа и мечта 5

Наступил сентябрь.
Братику Андрюше исполнилось 4 месяца. Он налился, окреп, подрос, научился улыбаться и даже хохотать. Наташу это чрезвычайно забавляло. А уж вещицы, в которые переодели Андрюшу после пелёнок,и вовсе вызывали восторг, Андрюша в распашоночках, ползунках-пинетках, выглядел совсем по-настоящему, -человечком, только маленьким. Наташу это умиляло, приводило в трепет...

На первое сентября Наташа пошла во всём новеньком. Мама расстаралась, нарядила её в пух и прах. 7 класс всё же, 13 лет.
- Пора, - приговаривала мама, ты уже большая. Наташе впервые было позволено надеть настоящие взрослые колготки, шелковистые и упругие,полупрозрачные. Чулочного цвета, как говорила мама.
А также подстричь волосы, до плеч всего-то - до хвостиков, но всё же, - не надоевшие всегдашние косички.

Сентябрь тоже стоял, будто август, сухой и ясный...
Дожди всё не наступали.

Приближался день лесника.
В их городке его широко отмечали. Край лесной, леспромхозовский, лесоводческий. Готовились заранее, в школе устраивались концерты, вечера-утренники с чаепитиями.

На производствах проводились собрания, где награждали передовиков. По субботам, обычно массово устраивали вечеринки, с накрытыми столами, песнями-танцами.

Папу ждали в пятницу, он обещал приехать.
Пожары в лесу, несмотря на ясный сентябрь, уже не были так часты, будто исчерпали свой запал. Так что, их парашютный десант обещали отпустить на праздники по домам, оставив в качестве дежурных нескольких холостяков.

В пятницу папа не приехал.
- Задержали, наверное, может, машина сломалась, - вглядываясь окно, старалась быть спокойной мама.
- Ничего, ночью, приедет или утром. Так уже бывало. - Наташе передавалась мамина тревога, но она старалась успокоить её, поддержать, как умела. Мама была кормящей мамочкой, тревожится ей не следовало.

В субботу Наташа перемыла полы, подмела во дворе. Огляделась - бачок, в котором обычно держали воду был пуст. Она взяла вёдра, коромысло и отправилась к колодцу. Воды требовалось много. Маленького Андрюшу купали ещё почти каждый день да и постирушек скапливалось целый ворох за день.
Уже было за полдень, часа 4, Наташа шла по деревянному тротуарчику, придерживая пустые вёдра, чтобы не болтались на коромысле и не дребезжали.
Навстречу попалась соседка тётя Люба, с оплатанным ведром.
- По воду, Натаха? Молодец. Мамке-то помогать надо. С дитём-то малым одной трудно.
- Почему одной-то? Папа скоро приедет. Зимовать дома будет.
- Охох. - Ни с того, ни с сего, тяжко вздохнула тётя Люба. Поставила ведро на тротуар, и приоткрыла платок, которым ведро было прикрыто - перевязано.
 Ведро было полнёхонько, по краюшки наполнено отборной, спелой, крупной, красной брусникой.
- Из лесу иду. Набрала вот.
Посмотрев вверх,куда-то за Наташу, тётя Люба протяжно проговорила:"Небо-то, небо, высокое, смотри-ка, Натаха, бабье лето."

Наташа почему-то испугалась. Её захлестнула тревога и лихорадка какая-то, она, поспешно, обойдя тётю Любу, задев ведро с ягодой, чуть не опрокинув его, бросилась к колодцу.
Лихорадочно набрав воды, расплёскивая её из вёдер, опередила тётю Любу, всё еще бредущую по узенькому деревянному тротуару, облила её
- Куда ты, Натаха, несёшься, как оглашенная,  воду-то всю расплещешь. - Окликнула её вслед тётя Люба.

Наташа бежала домой, в надежде увидеть на крылечке улыбающегося папу с Андрюшей на руках.

Но папы дома не было. Не приехал он и ночью.
А утром пришла "комиссия". Почему-то Наташе представилось, что это была именно комиссия.
Комиссия состояла из 7 или 9 человек, Наташа не запомнила.

Были начальники, мамины подруги... Кто-то ещё. Комиссия прошла в горницу, выстроилась в шеренгу, потоптавшись, кхекая, тяжко вздыхая, сообщила, уже, всё понявшей, одервеневшей и онемевшей, враз осунувшейся маме, что папы больше нет.

Про Наташу, казалось, все забыли.
Наташа убежала в дровенник и просидела там до вечера, пока тётушка, мамина сестра, успевшая приехать из пригорода, не спохватилась и не выволокла её из-за поленницы.

Так закончилось детство,у Наташи началась новая взрослая жизнь.