Осенний монолог 3

Никто не скажет слова поперёк.
Хочу – лежу, хочу – гуляю праздно.
От прошлого – сиреневый дымок,
А будущее, словно Вий, ужасно.

То «волны» гриппа,  то иная хрень,
Намордники на людях, как на псарне,
И новости приносит каждый день -
Одна другой противней и кошмарней.

Отравлен хлеб и воздух, и вода,
Убиты  совесть, разум, состраданье,
И кажется, что это навсегда,
И больше не очнётся мирозданье.

Из чаши гнева вылито вино,
Его впитало грешное  пространство,
Но людям равнодушным всё равно,
Их увлекают секс, гульба и пьянство.

Страдают те, кто жив и сердцем твёрд,
Но их так мало в этом жерле ада!
Брезгливо слышу бред державных морд
И расстоянью от России рада.

Меня там приходили убивать
И чуть не засадили в каталажку…
Ах, родина,  ты больше мне не мать,
И думать о тебе мне нынче тяжко.

Давно неизлечимо ты больна
И, становясь для мира прокажённой,
Стоишь, как нерушимая стена
ГУЛАГа.  И тебе, приговорённой

К невежеству,  так просто  быть ничем.
Величие твоё – пустые бредни.
И я тебя забыла бы совсем,
Когда б не поминала на обедне.

Но я молюсь за твой былой размах,
Предшествовавший крови и позору,
Когда нашло затмение в умах
И ты была дана на откуп вору.

Он сто годов гниёт в тени Кремля
Напоминаньем тризны небывалой,
До сей поры свой дух не утоля,
Ждёт новой жатвы, - подлой и кровавой.

Но, воспевая красоту берёз,
Кайфуют массы  под рукой убийцы,
Доведшего страну до новых гроз,
До новых слёз, что скоро будут литься.

Что я могу? Всё видя, лишь грущу,
Что наплодила родина ублюдков,
И камень гнева на горбу тащу,
Что больше человечьего рассудка.

«Начни с себя», - мне говорят глупцы,
Подавлены, как встарь, животным страхом…
Я "начала" давно.  Рублю концы
С империей, покрытой трупным прахом.