Обожруся сладкой ваты и помру придурковатым

Вах, разбавим эту грусть вселенскую... Остаётся там ещё несколько, прямо скажем, шуточно-дурацких вещей, вот одна из)

Здесь такая себе забавно-странноватая вещь, где, как бы, у людей специфический говор, ещё и с неким акцентом на букву "о")


«Обожруся сладкой ваты и помру придурковатым»

Ну, короче, — утром вышел
На базарь, иду и вижу —
Девка за прилавком вату
Продаёть, что сладковата.

Ух, а губки там, а титьки.
Вдруг окликнул дядька Митька.
Я его ваще не слышу,
Вижу тело — дышит, пышет.

— Ты чего?, — мне дядька молвить, —
Врезать тебе, что ли, полбу?
Я ору, ты ноль вниманья.
Я ж в ответ: — Смотри, созданье.

— Где?, — осёкся дядька Митька, —
Вата эта? — Нет же, титьки.
— Где ты титьки там увидел?
— Вон, у девки, прям, как видео.

— Чё за видео, колись-ка?
Тут котяра прыгнул. — Брысь-ка!
Гад хвостатый, ща как врежу!
Сам стою и обезврежен.

То не девка — чудо-сказка —
Ах, красотка, эти глазки.
Вмиг меня всего накрыло.
— Ну, а чё там дальше было?

Дядька всё не унимался.
— Где? — На видео, иль врал здесь?
Или чё ты там бормочешь?
Вату ты иль титек хочешь?

— Мне того бы и другого.
— Ну загнул, иди попробуй,
Вату, может, ещё купишь,
Ну а с девкой этой — кукишь.

— Чё так сразу? Не замужня,
Нет кольца у ей супружня.
Может, девка и захочить?
— Разогнался, так и вскочить.

Дядька Митька засмеялся,
Я как вкопанный остался
Там стоять, не шелохнуся.
Тут какая-то бабуся

Говорить: — Прими грамм двести,
Смелым станешь, можешь лезть к ней,
Ну, а так — дрожат коленки,
А зовут её-то Ленка.

Бабка это мне сказала
И куда-то убежала.
Я стою трясусь на месте.
Может, вправду граммов двести?

— Дядь Митяй, а есть горилка?
— Есть, и загрызнуть пастилка,
На прими на грудь-то быстро,
И беги пока всё чисто.

А не то, вон, видишь справа —
Тож пыхтить «хорёк» корявый,
Видно, девка приглянулась.
Мигом выпил я, икнулось

Мне тут раз, второй и третий,
Разикался, солнце светить,
Люд проходить, так и смотрить,
И «хорёк» картину портить.

Пока я икал тут долго,
Он той девке что-то молвил,
Тут же шепчеть, гад, на ушко,
И хохочеть та девчушка.

Вдруг — удача — сизый голубь
На «хорька» какнул с трёх коробь,
Враз обделал его чётко.
Тут и я: — Привет, девчонка!

Как дела, по чём же вата?
Что сказала — непонятно.
Я ж вовсю на титьки ейны
Втюрился, и чёй-то блею.

— Ты, дружок, оглох, иль как там?, —
Девка молвить. Я пред фактом
Её мигом ставлю, да уж,
Говорю: — Так, может, замуж?

За меня-ка выходи-ка?
Девка снова: — Ты шо, дикий?
Не с Луны ли ты свалился?
Я под стол едва не слился.

Устоял. Она: — Пардоню,
Кто ты есть? — Я местный конюх,
А зовут меня Андрюха.
И почухался за ухом.

Рассмеялась девка сразу:
— Ну ты и чудной, зараза,
Тут меня такой же сватал —
Голубь на него накакал.

Вон, костюмчик свой всё чистит.
Девка вдруг возьмёт, как свистнет.
На меня слетелась стая
Голубей, вмиг обосрали.

Весь в помёте стою, в перьях.
Что же делать-то теперь мне?
Девка ржёть: — Чё, ваты хочешь?
Покупай большой кусочек.

Да вали-ка полем, лесом,
Ты мне, друг, неинтересен.
А сама — красотка, титьки.
— Да пошли уж, — дядька Митька

Говорит мне и хохочет, —
Тут таких к ней днём и ночью
Сватаются, только после
Все в помёте эти гости.

Никого не принимаеть
Эта девка. Мож, чё знаить?
Мож, давно кого-то любить?
Ну да ландо с ней, и будеть.

Так побрёл я невесёлый
В дом свой, думаю: — Ну всё, блин,
Обожруся сладкой ваты
И помру придурковатым.

Павел Апрель-Клевер ©

05. 11. 2019