Мысли мира гл. 20

Из белой простыни
сошью воздушный шарик,
мир,
за окном,
в себя он
не вместит,
да и не нужно,
ведь, кто
захочет много
того,
что есть
в прочувствовании том.
Кому
захочется
щемящие просторы?
Где так безкрайной
может быть тоска.
Я лучше с ветром
погоняю шарик,
который верит,
что вне его
безкрайняя мечта.

- Когда заходишь в чей -то дом, видишь: собачьему горю надо счастье.
Вот такие вот слова услышал я сегодня.
Как их понимать? да вот так, как есть, в их истинном значении.

 
  Так вот о сексе.
 Я, правда, не знаю, что обозначает это слово, но уж если этим словом назвали определенные действия, пусть будет это слово.
Помню -  в одной книге описывался философский диспут... предмет спора -  как правильно разбивать яйцо: с тупого конца или с острого, и исходя из выбора, были остроконечники и тупоконечники.

И когда я слышу, когда кто-то  спорит о моральности или неморальности использования  разных отверстий человеческого тела для удовлетворения животного начала, я вспоминаю этот философский диспут.
Ну а что? вполне годится для умственных упражнений сумасшедших, которые просто приняли за норму животный наведенный инстинкт.

Есть мужчины, которые отказались от шаблона, оставшись в шаблоне , есть те, кто  выбирает женщин... тоже становясь рабами своего выбора.
И когда исчезает желание, женщины становятся им не нужны.
Весь мир держится на этом желании тела. И это страшно. Время от времени меняются предпочтения, но когда они меняются, все забывается и тогда становится неважно, что раньше было иначе, чем правильно сейчас.
 Нет ничего эстетического в этом акте, ни у тупоконечников ни у остроконечников.
Когда заходишь в чей-то дом...
Человек привык, привык как к норме, привык к этой неизбежности порядка, привык к ярму желания.
НО это не Норма. Это Антинорма.
Это вообще   Никак.
И если это считается одной из норм Традиции, то надо помнить, что традиции меняются.
И только традиция секса остается неизменной, обрастая романтикой и священными письменами. Именно в этом все завязли.
Из-за этого  человек стал рабом. Стал овцой у пастуха.
Одинокой. Которой нужен секс, чтобы забыться. Но одиночество не уходит. Оно становится острее со временем.

Человек -  динамо-машина. Динамо-машина секса.

Ветру открывались новые горизонты.
Он как будто заново видел мир,который раньше казался привычным и нормальным.
Ветер разговаривал сам с собой.
В одиночестве.
В своем любимом уголке безкрайней пустоты.