нестих

         Ей шла ночь. Ночью она могла быть собой - романтичной мечтательной француженкой, прогуливающейся по набережной Сены. Как же она могла так долго грустить, если внутри нее жил огромный мир, в котором каждый житель непохож на соседа, в котором нет ничего, кроме счастья. Она любила вместе с чаем и сухариками хрустеть своими мыслями, улыбаясь внутри маленьким личиком радостного ребенка от переполнявшей ее эйфории в предвкушении воплощения в жизнь всего, что обретало масштабные границы в ее голове.
          Она больше не ждала звонков. Ни от кого. Однажды полюбившейся ей голос в телефонной трубке стал все чаще сменяться короткими гудками. Каждый вечер сидя у сонного ночника и поправляя снова убежавший пледик со своего сынишки, она смотрела на бесконечную вселенную фонарей и огней сквозь огромные французские окна и обещала себе, что непременно вырастит из своего сына только такого мужчину, которого бы хотела видеть рядом с собой. Она знала, что сможет. Она сказала себе, что больше не будет любить ни одного мужчину в своей жизни, кроме сына. Сын - смысл всей ее жизни и после жизни. Это навсегда. Она больше не хотела верить в того, чего нет. В того, кого больше нет.
         Человек, умеющий любить, человек любивший знает, на сколько бывает унизительной любовь до альтруизма, до жалости, до добровольного использования своих чувств, когда амортизация эмоций уже не в состоянии давать оценку происходящему. Именно настоящие чувства делают нас смешными, наивными, доверчивыми, глупыми, странными. Она такой и была - настоящей.
           Она перестала любить все, что любила раньше. Она обожала дарить подарки всем, кого любила и кто был для нее дорог. За долго до праздника начинался алгоритм излюбленных ею действий, который каждый раз приближал ее к заветной цели - эндорфины, которыми она делилась со счастливым обладателем сюрприза. Она составляла списки подарков и с мятной музыкой в наушниках отправлялась по магазинам в поисках мечты каждого любимого ею человека. Но с ним было все не так. Каждый раз видя потухшие его безответные глаза, она разорвала этот алгоритм навсегда: больше не было списков, эмоций, поиска, планов. Алгоритм, приносивший столько радости многие годы до него, сменился куском бездушного пластика денежным номиналом. Дальше бездушный ужин, пустой разговор, обычный вечер в компании убивающих друг друга негров в очередном боевике.. обычная жизнь, но не для нее.  Заметив, как его раздражают ее слезы, она перестала плакать в его присутствии. Ночью, в огромного медведя, за черными солнцезащитными очками, но только без него. Она все научилась делать без него.
         Она никогда не была для него идеалом. Он сам не знал, кем она была для него, потому что так и не нашел для нее места в своем сердце, несмотря на прожитые годы. С каждой новой годовщиной брака он становился все дальше, все равнодушнее. Он всегда считал ее странной: не понимал ее стихов, не читал книги, которые она так любила, осуждал ее образ жизни, не слушал ее музыку, не любил ее мысли, называя их бредом. На самом деле он ничего о ней не знал, кроме трети ее жизни, о которой она рассказала сама. А ему было достаточно. Зачем гулять по просторным бульварам ее души, если есть просто слова. Но слова ничего не значат. Ничего. Он жил словами, она - поступками. Он мечтал о свободе. Во всем. Он представлял, что снова живет  в родном городе, встречается с друзьями, а существовал рядом с ней, день ото дня коротая скучные семейные вечера.
Но это в прошлом
          Она и не надеялась, что он будет читать эти строки. Что он захочет их прочитать. Понять. Он как всегда сочтет их за бред сумасшедшего и не вспомнит об этом после очередной выкуренной сигареты. Она опять покажется ему глупой. Как всегда. Но впрочем она писала не для него. Она писала для одинокого человека, который потерял всякие надежды на счастье, истратил все силы, чтобы жить. Для каждого, кто таковым себя считает.
           Так почему бы не жить, если никто не сказал, что этот твой день - последний, что близкий человек неизлечимо болен. Ребенок здоров и сейчас счастлив, потому что бегает с воздушным шариком. Любимый пес не покинул тебя и мирно играет с мячиком в углу. У человека есть все, чтобы быть счастливым: полезная и не очень еда, любовь, голубое небо, молодость, дождик и кофе, сваренный кем-то до трепета нужным, родители и дети, внуки и бабушки, кот, профессия, путешествия, гроза ранним утром, новая квартира на берегу твоей мечты...
И у нее было все. У нее есть все. Будет все.
          Как же здорово обнаружить, что бабушкино абрикосовое варенье полностью совпадает с цветом солнечного зайчика на стене. А заботливо принесенное мамой одеяло все еще хранит рисунок детства. Малыш пытается сломать только что построенный тобой чудесный замок, и вот он рушится, а ты не плачешь, не ругаешься, ты смеешься, потому что теперь вы вместе построите крепость, которую не сломает даже самый злой волшебник. Она привыкла засыпать под мерное дыхание маленького комочка рядом, просыпаться под утреннее «мама», пролепеченное самым нежным, сонным голоском, она привыкла смотреть на мир глазами малыша, радоваться всем его достижениям, любить все, что она делает, все, что у нее есть.
            Перестала ли она быть настоящей? Нет. Она стала другой. В ее душе открылись новые двери, но ключи от некоторых утеряны навсегда.

             Он знал, что она будет звонить – она всегда это делала. Она обязательно пришлет фото ребенка. Она ответит. Всегда. Она будет ждать. Всегда.

              Он так и не запомнил название духов, которые ей нравились, любимые цветы, которые он никогда не дарил, кино, которое она хотела посмотреть вместе... Новая детская железная дорога так и осталась не собранной, превратив его планы в ее воспоминания.