О, я удивляюсь, как только никто

О, я удивляюсь, как только никто не воспел
вас, дивные долгие светлые русские лужи?!
И вот восполняю я этот досадный пробел,
чтоб стал он отныне немного темнее и уже.

От ночи дождливой под утро вы так глубокИ
на чутком и сонном промокшем просёлочном тракте.
В вас словно таятся речных пароходов гудки,
у вас просыпается тёплый лиричный характер!

Вот солнце пригрело и сельские дети спешат
босыми ногами по вам на рыбалку прошлёпать.
В вас плещутся стайки смешных земляных лягушат,
и воду, склонившись, пьёт мудрая старая лошадь.

Лишь в городе, бедные лужи, вы часто больны,
особенно если живёте у свалки, у рынка.
Тогда в вас кривится оскал бесприютной луны
и медленно гибнет в вас белая дива-снежинка…

И лужа вздыхает о близкой, за домом, земле,
где белка мелькнёт и потянет где прелью грибною,
чтоб в лужу гляделся цветок на пожухшем стебле,
чтоб лес облетал за озябшей волнистой спиною…

А там бы зимою дождаться весенний денёк,
который бы лужу поднял на ладони, как блюдце.
От лужи застенчиво тянет туманный парок,
а рядом тиликают птицы и дети смеются…