Исповедь - Автобиографическая книга -Отрывок 5-

/фото 1 - Михаил Тимофти в роли Гусара - водевиль "Сватовство гусара",  экзамен по актёрскому мастерству, профессор Ян Фрид (1908-2003)/
/фото 2 - Гаудасинский Станислав Леонович (1937-2020). На занятии по режиссуре/
/фото 3 - Я в роли Леопольда в мюзикле "День рождения кота Леопольда" Б. Савельева (так же являлся режиссером-постановщиком)/
/фото 4 - Премьера оперетты Штрауса «Король Вальса», Саранский Театр Муз. Комедии/


     Защита прошла успешно, и я был принят на факультет в мастерскую Станислава Гаудасинского. Со мной поступили еще трое ребят – девушка из Тарту, пианистка, Ольга Капанина, бывший актер Ленинградского театра оперетты Женька Курохтин, цыган из семьи актеров театра “Ромэн” и Андрей, который перешел с факультета хорового дирижирования.

     Так в 33 года я резко изменил свою жизнь. Мои друзья удивлялись – как это я в таком возрасте, имея стабильную профессию на киностудии, решил начать все сначала. Да, ради музыкального театра, я пошел на некоторые жертвы.

     Началась моя студенческая жизнь, которая на много отличалась от первой в Кишиневской консерватории. Отличалась, во-первых, атмосферой, которая царила в консерватории. Это, прежде всего, взаимоотношения между педагогами – мужчины галантно целовали руки женщинам при встрече, к студентам педагоги обращались на “Вы”.

     Немного о моих сокурсниках. Подружились мы быстро и крепко.

     Ольга – единственная девушка на курсе – натура романтичная, но с твердым характером.

     Женька – преданный друг, гостеприимный всегда готов выручить…

     К большому сожалению его уже нет среди нас. Тяжелая болезнь унесла его из жизни.

     Андрей – веселый, щедрый, предприимчивый, всегда находил выход из любого положения.

     Начали мы свою учебу у больших мастеров. Специальность, т.е. режиссуру, нам преподавал руководитель курса, Станислав Леонович Гаудасинский, в то время, главный режиссер Малого Театра Оперы и Балета (МАЛЕГОТ). Хотя, по его словам, режиссуре научить нельзя, если от бога дана эта интуиция - то толк будет, а если нет… В нашей Академии Музыки иногда организовывают годичные курсы оперных режиссеров, но все это не серьезно. Меня этот факт удивляет – неужели руководство Академии не понимает, что за один год нельзя воспитать профессионального режиссера. Почему-то в Санкт-Петербургской консерватории режиссуре учат пять лет. Кроме режиссуры нам преподавали анализ музыкальной драматургии, историю оперы, историю театра, историю музыки, анализ партитуры, историю костюма разных эпох, и конечно, актерское мастерство и танец. Нам повезло – актерское мастерство нам преподавал Ян Борисович Фрид, а танец и фехтование хореограф из театра Аркадия Райкина.

     Я не уверен, что за один год курсанты изучили все эти предметы. А потом такие “профессионалы” приходят в театр берут чужие спектакли, меняют местами декорацию слева направо и справа налево, и выдают это за свою работу.

     Гаудасинский был строгим педагогом. Он предупреждал: “Пока не расскажете мне весь спектакль на макете – к актерам не допущу".

     Чаще всего занятия по режиссуре проводились индивидуально – один на один с педагогом. Рассказ спектакля на макете с передвижением фигурок, т.е. артистов, с выставлением света – работа кропотливая, и напряженная. Каждая выстроенная мизансцена должна иметь свой смысл и объяснение. Помню, когда я готовил к защите оперу “Манон Леско” Пуччини, не получался последний акт, не мог придумать его. На последнем занятии перед экзаменом Станислав Леонович сказал:

     - Завтра приносите на экзамен готовый последний акт, в противном случае, идете в отдел кадров, забираете документы, и мы с Вами прощаемся.

     Этот последний акт стоил мне бессонной ночи.

     Параллельно с учебой в консерватории, я работал в Малом Оперном Театре артистом миманса. На пример, в опере “Емельян Пугачев” я играл Юродивого. Это была небольшая немая роль. После генеральной репетиции перед премьерой, ко мне подошел Гаудасинский с предложением:

     - Вам надо бы сбрить усы, парик же у Вас рыжий, а усы черные, - сказал он с хитрецой в глазах.

     - Скорее Ваш театр сгорит, чем я сбрею усы, - с ухмылкой ответил я. Станислав Леонович смачно рассмеялся.

     Сейчас я много бы отдал, чтобы опять увидеть его живым и здоровым. Услышать его раскатистый, басовый смех. Иногда мне не хватает его, и я мысленно разговариваю и советуюсь с ним.

     В конце третьего курса я защитился оперой “Манон Леско” Пуччини. На защите среди зрителей присутствовал директор Оренбургского театра музыкальной комедии, который пригласил меня к себе в театр в качестве режиссера. Так, будучи на четвертом курсе я начал свою режиссерскую деятельность в Оренбургском театре муз. комедии, где я осуществил первую постановку, в то время, в Советском Союзе, детского мюзикла Бориса Савельева “День рождения кота Леопольда”. Этим детским мюзиклом и опереттой “Роз - Мари” Р. Фримля и Г. Стотхарта я защитил свой диплом.

     В конце четвертого курса я вернулся из Оренбурга в консерваторию для сдачи летней сессии, но меня вызвал ректор Чернушенко, показал мне правительственную телеграмму из Молдавии и предложил мне сдать экстерном экзамены за 4 и 5 курсы и ехать в Кишинев. Сдавать экзамены за два курса в течении двух недель было не легко, но выполнимо.

     Грустно было расставаться с Ленинградом, с друзьями, с педагогами.

     За четыре года я приобрел профессию, но потерял семью. Моей жене надоело иметь мужа - студента и она подала на развод. Но, как говорят – все что не делается, все делается к лучшему.

     Как и было предписано в правительственной телеграмме, в Кишиневской Консерватории я приступил к набору абитуриентов на факультет актеров муз. комедии. На курс были зачислены 20 человек. Конкурс был жестким. Прошли самые способные – музыкально, пластически и актерски одаренные.

     Я воспитывал своих студентов по программе Ленинградской консерватории, обучения актеров музыкальной комедии. Этим самым я противопоставил себя двум мастерам, драматическим режиссерам, которые руководили двумя параллельными курсами актеров муз. комедии. Они “капали” на меня ректору, пользуясь тем, что я молодой специалист, якобы, я неправильно выстроил учебную программу и не нужны никакие музыкальные этюды. Они не любили и не знали жанр оперетты и не понимали, что именно музыкальные этюды основа обучения актера муз. комедии. На этих этюдах студенты учатся мыслить и двигаться по музыке.

     Чтобы разрешить этот спор, я предложил ректору пригласить на экзамены по актерскому мастерству известного всем режиссера Яна Борисовича Фрида.

     Приглашение было сделано, и Ян Борисович приехал к началу летней сессии. Так получилось, что первые экзамены прошли у третьего и второго курсов, которые представили драматические отрывки из спектаклей типа “Дома Бернарды Альба” и др. И ни одного отрывка из оперетты. Хотя на втором курсе пора бы, тем более на третьем…

     Мой первый курс показался последним, на второй день. Экзамен был в двух отделениях – в первом отделении были показаны музыкальные этюды, во втором отделении – цирковое представление с клоунами, жонглерами, дрессированными зверями и финальной песней “Куда уехал цирк”. Злорадные завистники были побеждены!

     На обсуждении после экзаменов Ян Борисович подвел итоги:

     - Второй и третий курсы показали себя хорошо, видно, что с ними поработали мастера, спору нет. Но эти студенты подготовлены для драматического театра, никак не для музыкального. А вот Михаил Тимофти правильно выбрал программу подготовки актеров для театра музыкальной комедии. Думаю, что молодого педагога надо поддержать в его начинаниях.

     Параллельно с преподаванием, меня пригласили в молдавский драматический театр им. А. С. Пушкина, (ныне им. М. Эминеску), для постановки детского мюзикла Б. Савельева “День рождения кота Леопольда”. В то время художественным руководителем театра был талантливый актер - Виталий Русу. При многих проблемах он поддерживал меня. И вообще, мне было легко и интересно работать с актерами, которых знал с детства. Были моменты, когда некоторые из них сопротивлялись в исполнении музыкальных или танцевальных номеров. Я как бы шел на уступки, а в результате получался именно тот вариант, который был нужен мне. Потом, после премьеры, сами актеры это признали. Это тот момент, о котором я говорил выше – каждый актер, это ЛИЧНОСТЬ, и к каждому нужен особый подход.

     На генеральную репетицию спектакля, дирижер не явился, т. к. был занят в филармонии, и за пульт перед оркестром пришлось встать мне. Партитуры на пульте не было. Я понял злую шутку оркестрантов, но не стал разбираться, музыку я знал наизусть и начал репетицию. В антракте я спросил музыкантов:

     - Где же все – таки партитура?

     Ребята рассмеялись:

     - Зачем Вам партитура? Вы отлично справились, маэстро, - ответили они.

     К началу второго акта партитура появилась на пульте, и я понял, что это была простая проверка на “вшивость”. В театрах это иногда практикуется, когда появляется новый член коллектива. Главное – не растеряться.

     Вернемся к преподавательской деятельности.

     На втором курсе мы с ребятами начали уже работать над отрывками из оперетт. Появилась необходимость приготовить курсовую, как бы заявить о будущем театре оперетты. Я пошел к заместителю министра, чтобы решить вопрос театра. Но он сказал мне, что никакого театра оперетты не будет.

     - А тогда зачем же мы готовим три курса актеров оперетты? -  спросил я.

     - Для драматических театров. – ответил заместитель министра.

     После такого ответа, мне ничего не оставалось как принять приглашение Саранского театра музыкальной комедии и уехать в Мордовию. В Саранск я уже уехал вместе со второй семьей, с женой и приемным сыном.

     Моей визитной карточкой в этот театр стал спектакль “Король вальса” И. Штрауса, которого я поставил за один месяц. Спектакль был успешно принят худ. советом, и я был назначен главным режиссером театра.

     Труппа была трудоспособной, с хорошими голосами и талантливой молодежью. Но, к сожалению, коллектив был расколот на четыре части. Интриги и ссоры прекратились, как только я начал работу над “Королем вальса”, в котором я занял всю труппу, включая балет. В следующей постановке, комической оперы “Доротея” (Тихона Хренникова), я опять занял всю труппу. Так закончились кулуарные интриги.

     Началась интересная работа – осуществлять художественное руководство театра. Но приходилось решать не только творческие проблемы, но и организационные. Каждый артист в отдельности – это личность, и к каждому нужен особый подход. Коллектив любого театра – сложный организм. Одни артисты преданы своему делу, талантливы, трудятся день и ночь; другие – способные, но заняты больше собой вне театра. Третьи – объединенная группа - талантливых (их меньше) и бездарных (их чуть больше), которые занимаются интригами из зависти или просто, как говорят, “из спортивного интереса”. Все-таки, при всем этом, с труппой театра у меня сложились теплые, творческие взаимоотношения.

Продолжение: http://stihi.ru/2020/09/26/7254