Моя религия - Любовь

Если на литературные посиделки
пришел Феликс Кац — стоит
ждать экспромтов. Его взгляд
проницателен, ум быстр, а язык остёр.
Поэтому за те десятилетия, что он пишет
искромётные эпиграммы, экспромты и
пародии, Феликс Моисеевич приобрёл и
друзей, и врагов. Он отчётливо помнит
наставление, которое не раз повторял
его школьный учитель по литературе:
«никогда не списывайте — высказы-
вайте то, что думаете сами». Он так и
делает — всю свою жизнь. Бессчётное
количество публикаций в прессе, два
поэтических сборника — это нынеш-
ний, промежуточный итог. Иногда мне
кажется, что он и думает в рифму.
— Стихи я начал писать, когда учил-
ся в университете на филфаке. За стен-
кой в нашей общаге жил Ояр Вациетис
— ныне классик латышской поэзии. Ещё
один будущий классик латышской ли-
тературы – Янис Сирмбардис – жил со
мной в одной комнате. Видимо, вот эта
творческая атмосфера на меня и по-
влияла.

— А первые свои строки помните?
— Помню. Когда женился, у нас в
общаге удивились, зачем свою свобо-
ду отдал. А я ответил такой строчкой:
«Свободу отдал в одиночестве жить».
Сам иногда поражаюсь, как это всё по-
лучается. «Откуда экспромты берутся?
Они в моей душе пекутся!»
— И это весь рецепт?
— Надо, конечно, оценить обста-
новку. Войти в положение того, о ком
пишешь И как только ты его поймёшь,
надо ухватить изюминку. А слова как то
находятся сами.
— То есть речь идёт о литератур
ном перевоплощении…
— Даже не литературном, а чело-
веческом. Главное тут — способность
сопереживать. Недаром говорится, что,
прежде чем осуждать человека и думать
о нём плохое, войди в его положение.
— Но ведь не все Ваши эпиграм
мы дружеские.
— Конечно! «Вот эта власть —
чтоб ей пропасть!» В эпиграмме, кста-
ти, главное не растекаться мыслью по
древу. Мой сборник начинается с та-
ких строк:
Гитар своих перебирайте струны,
Пытайтесь вечный двигатель создать.
Но только не взбирайтесь на трибуны,
Когда вам людям нечего сказать.

— А кто вне Вашей критики?
— Женщины. Им я всегда пишу хо-
рошие стихи. Жена иногда возмущается,
а я говорю: «Ну что, разве жалко? Я же
тебе одной целую книгу написал!» прав-
да, это уже не эпиграммы. А лирика.
— Сейчас на эпиграммы не оби
жаются, раз о тебе пишут — значит,
ты заметен….
— Да, на меня, когда я в строи-
тельстве работал, однажды обиделся
начальник участка: «Феликс, ты всем
пишешь, а мне нет. Почему?» Я напи-
сал. Так он за мной сначала с топором
гонялся, а потом три месяца не разго-
варивал.
— После филфака Вы работали
в строительстве?
— Да, я хотел стать учителем рус-
ского языка и литературы, но — так по-
лучилось — после университета стал
воспитателем в общежитии строителей.
Потом даже диплом в строительном
техникуме защитил и, кстати, поясни-
тельную записку к дипломной работе
написал в стихах. Поэтому на защите
меня «пытали» с особым пристрасти-
ем — задали 47 вопросов. «Что это вы
себе позволяете? Что это за сравнение
жены с колонной, а дочки с ригелем?»
Но «пятерку» все таки поставили.

— Похоже, курьёзных историй в
Вашей жизни было немало.
— Да. Однажды вот принесли эпи-
граммы Гафта и спросили: «А ты так мо-
жешь?» Я говорю: «Не знаю. Попробую».
Я написал эпиграмму, и мы спрятали её
среди гафтовских. И никто не смог от-
личить, где чья.
— В классической литературе
жанр эпиграмм довольно распро
странён. Кто из авторов Вам нра
вится?
— А я пишу даже не эпиграммы, а
экспромты - жанр зависит от того, кто
является объектом.
— Невзирая на лица?
— Да, меня не раз знакомые предо-
стерегали: «Тебе, Феликс, по лбу дадут».
А я говорю: «или — или». Помню, как
мои стихи каждую неделю печатались
в наших латвийских газетах, которые
выступали против крайнего национализма.
И тогда домой шли звонки с угро-
зами. Даже кое кто из знакомых гово-
рил, чтобы я убирался в Израиль или
в Белоруссию, откуда я родом. Были и
те, которые перестали здороваться. Но
что же делать? Моя фамилия в пере-
воде с иврита — праведный священ-
ник. «И потому я правду говорю, чтоб
оправдать фамилию свою». А моя ре-
лигия — любовь.


Российский Писатель
Зарубежный выпуск № 4(4), 2009 год