Король мечей - глава двенадцатая

Пока Изабелла, оторопев, стояла посреди комнаты, дочка деревенского коновала без особого смущения раздевала графа. Изабелла видела, как девочка расстегнула пряжку и стянула с Хантингтона пояс с мечом. В коридоре послышались шаги, показалась хозяйка замка с большим ларцом в руках. Изабелла со страхом посмотрела на ларец – она хорошо его помнила, там старая тетушка Матильда держала свои инструменты и несколько склянок с теми снадобьями, что не портятся от времени. На самом деле Матильда не приходилась девушке ни теткой, ни какой-нибудь другой родственницей, – но все кругом звали деревенскую целительницу именно тетушкой.
Изабелла прикрыла глаза, собираясь. Теперь ей все-таки придется вытаскивать из живого человека обломок стрелы. Она заметила, что граф пришел в себя, но взгляд его то туманился, то прояснялся, – словно Хантингтон выныривал и снова тонул.
Жанна, которая до этого смущалась и терялась в замке среди знатных господ, сейчас быстро сновала маленькой рыжей молнией. Она успела найти толстое одеяло, свернуть его и осторожно подложить графу под голову и плечи. Потом принесла кружку, помогла Хантингтону сделать несколько глотков, притащила с жарко натопленной кухни вязанку дров и опустила ее возле заброшенного камина.
– Ему нужно тепло, – быстро ответила она на растерянный взгляд Изабеллы и начала разводить огонь.
– Вот, – Аньес Вексен поставила на стол ларец и подняла крышку. – Воду и тряпки сейчас принесу. Помнишь, что тут для чего?
Хозяйка замка отошла в сторону и замерла у двери, не глядя внутрь комнаты.
– Кажется, этот подойдет, – Изабелла неуверенно взяла один из ножей.
Про себя она молилась, чтобы Хантингтон поскорее снова потерял сознание, но граф даже попытался заговорить, хотя каждое слово давалось ему куда тяжелее, чем еще пару минут назад. О венчании он больше не спрашивал, Изабелле даже показалось, что он начинает бредить.
– Леди Изабелла, – еле слышно пробормотал Хантингтон, – вы же изучали богословие?
Жанна разобралась с камином, подошла к открытому ларцу и взглядом словно спросила у хозяйки замка разрешения. Получив утвердительный кивок, она взяла легкие острые ножницы и принялась разрезать котту и рубашку вокруг раны. Тонкие загорелые пальцы быстро убрали в сторону лохмотья, насквозь пропитавшиеся кровью, при этом девочка ни разу не шелохнула саму стрелу.
– Изучала, – отозвалась Изабелла.
Она испуганно смотрела на рану. Вокруг стрелы пузырилась кровь, бурля и клокоча при каждом вдохе и выдохе графа. Обломок шевелился, словно живой. При виде крови Изабелла почувствовала, что комната начинает плыть у нее перед глазами.
– Куда попадают души некрещеных? – еле слышно выдохнул граф.
– Безгрешных младенцев?
– Нет. Мусульман, например.
Изабелла вдруг снова почувствовала на себе колючий взгляд девочки, подняла глаза.
– Вытаскивайте стрелу, – беззвучно, одними губами сказала ей Жанна. – Быстрее. Будет поздно.
Хантингтон уже ничего не говорил, лицо его стало совсем серым. Если раньше он кусал губы, сдерживая стон, то теперь Изабелле казалось, что граф уже ничего не чувствует. Но едва она дрожащими руками взялась за стрелу – его черты исказились. Изабелла отступила на полшага, ее снова замутило от вида крови.
– Вырежьте ее, как вас учила Матильда, или я просто выдерну эту стрелу, – так же беззвучно, но очень четко прошептала девочка. – Есть вашем ларце хоть что-то от боли? Он же сейчас свихнется.
– Господи, Изабель, ты так и не сделала ничего? – раздался сзади голос Бернара Вексена. – Давай нож. Отвернись, только твоего обморока тут не хватало. Такая же, как мать и бабушка! Я думал, Матильда из тебя это выбьет, но нет: чуть увидела кровь – и оторопела. Все, отвернись, а лучше иди отсюда, и бабушку уведи.
Вексен взял нож, быстро посмотрел на серое, мокрое от пота лицо графа, потом осторожно взял Хантингтона за запястье, пытаясь ощутить биение его сердца. Выругался, положил руку ему на горло.
– Вот упрямый, – пробормотал хозяин замка. – Подержи мне тут лампу.
Жанна поднесла одну из ламп поближе. Бернар Вексен подцепил ножом наконечник, раскачал и выдернул стрелу. Из глубокой раны полилась кровь. 
– Дальше справишься?
Девочка кивнула, поставила обе лампы на самый край стола, придвинула миску с водой и ворох тряпок, оставленный хозяйкой.
– Хорошо, – кивнул Вексен, посмотрев на движения ее рук – быстрые, но без всякой суеты. – Не боишься крови?
Жанна удивилась вопросу.
– Я же дочка коновала, много раз помогала отцу принимать телят и поросят. Вы знаете, что в этих флаконах? – девочка кивком указала на ларец.
– Нет. Спрошу у Изабель.
– Хорошо, я пока хотя бы просто перевяжу, – колючий васильковый взгляд скользнул по флаконам. – Я справлюсь, господин Вексен.
– Жанна…
– Да, господин Вексен?
– Не злись на Пьера. Его поставили перед страшным выбором. Как ни крути – все плохо.
– Пьер? Кто это?
– Твой жених, – оторопел хозяин. – Сын Катрин, твой жених.
– У меня нет жениха.
– Не горячись. Ты совсем крошка, Пьер хоть постарше, но тоже еще юн и неопытен, а тут любой растерялся бы. Пьер просто хотел тебя защитить. Как мог.
– Простите, господин Вексен. Не стану спорить. Графу сейчас нужна тишина. И не беспокойтесь, я пока останусь с ним.
– Справишься?
– С чем? – удивилась девочка. – Укутать, напоить, горшок вынести? Вполне.
Колючие васильковые глаза сверкнули из-под рыжей челки.

Аньес Вексен ласково гладила буйные светло-каштановые кудри внучки.
– Все, все, не плачь. У нас в роду все такие. Моя мать, твоя прабабка, родила семерых, но лишалась чувств при виде капельки крови. Я тоже разум теряю, как только вижу любую царапинку. Изольда была такая же, и ты в нее и в меня. Держи-ка, – она протянула Изабелле тяжелый серебряный кубок, на дне которого плескалось вино. – Выпей, тут немного, но много тебе и не надо. Выпей, потом иди к себе и отдохни. И прекрати плакать. Бернар вытащил стрелу, дальше на все воля божья.
Изабелла слушала, размазывая слезы по щекам. Она допила вино, не ощущая вкуса, поставила кубок на стол и поднялась.
– Спасибо. Я… я правда лучше побуду одна.
– Конечно. Не бойся, Изабель, – ворота закрыты, никому сюда не вломиться, да и от их отряда осталась едва ли четверть.
Оказавшись в своей комнате, Изабелла застыла у окна. Маленькое окошко ее комнаты выходило на запад. Было уже светло, но на октябрьском небе, хоть и совсем бледная, еще виднелась луна, которая с каждым днем сейчас таяла.
Девушка вздрогнула. Убывающая луна. Еще ночью, ворочаясь без сна, Изабелла думала, как бы добыть прядь волос и капельку крови графа и как бы удержать его в замке на несколько дней. А сейчас она может взять целый ворох тряпок, насквозь промокших от крови. И незаметно срезать волосы тоже может. Граф сейчас точно ничего не заметит. Кто ее может увидеть? Разве что дочка коновала.
– Я отошлю ее отсыпаться, а сама все сделаю, – пробормотала сама себе Изабелла. – И теперь до новолуния он точно никуда не уедет из замка.
Девушка вспомнила слова Мадлен. Выпить приворотное зелье граф должен именно в первую ночь новолуния и только из рук Изабеллы. Оба условия теперь можно было выполнить. До новолуния больше недели, и Хантингтон, конечно, все это время вынужденно останется в замке – после таких ран поднимаются не раньше чем через месяц, если вообще поднимаются. Она повторила про себя слова о венчании и грустно улыбнулась. Скажи кто-нибудь ей еще день назад, что граф позовет ее замуж, а она не будет этому рада, – Изабелла бы не поверила. Но все именно так. Хантингтон предложил ей обвенчаться, но предложил не потому, что влюблен, а просто потому, что хотел ее так защитить от другого брака. Почему-то Изабелла очень верила, что зелье Мадлен обязательно подействует на графа, хотя сама старуха сомневалась – настолько сомневалась, что даже отказалась от платы.
Изабелла подошла поближе к окну, открыла ставни и встала так, чтобы увидеть свое лицо в тонкой мутноватой слюде. Она уже немного успокоилась, в створках окна отразились благородные и строгие черты, спокойный взгляд, буйные густые кудри. Юная знатная дама, достойная наследница имени Вексенов и состояния Мазера. Девушка несколько раз медленно вдохнула и выдохнула, окончательно успокаиваясь, потом вышла из комнаты и по гулким каменным переходам направилась в другое крыло замка – в бывшую комнату своей матери. Она шла тихо, легкие мягкие башмаки из дорогой кожи не издавали ни звука, и Жанна не услышала шагов. Не входя в комнату, Изабелла на несколько мгновений остановилась у порога.
После смерти Изольды комната много лет пустовала. Почти всю мебель отсюда давно вынесли, и сейчас в заброшенном и оттого неуютном помещении оставалась только низкая старая кровать и тяжелый стол. Ни стульев, ни какой-нибудь скамейки внутри не было, и дочка коновала устроилась прямо на полу. Девочка сидела, обняв колени, тихая, незаметная, словно маленький рыжий зверек. Изабелла молча постояла в дверях, потом тихо спросила:
– Он поправится?
Жанна вздрогнула, но тут же ответила скромно, почтительно, не поднимая глаз:
– Не знаю, мадемуазель. Легкое пробито, и все снова начинает кровоточить, как только он пытается вдохнуть глубже или откашляться.
От ее решимости не осталось и следа, сейчас перед Изабеллой снова была тихая деревенская девочка, которая явно чувствовала себя неловко в господском замке.
– Что за склянки в вашем ларце? Может, там найдется что-нибудь, чтобы хоть немного облегчить боль? Или чтобы рана потом не гноилась? Это же средства старой Матильды, которая жила в деревне?
Она говорила еле слышно, чтобы не потревожить графа, но так отчетливо, что каждое слово можно было понять по губам, без звука.
– Да. Ты ее помнишь? – удивилась Изабелла.
– Нет, я была слишком маленькая. Но о ней всегда говорили. Правда, стоило мне подойти, как все разговоры тут же прекращались.
Жанна легко, совсем неслышно поднялась, подошла к столу.
– Можно? – так же тихо спросила она. Изабелла кивнула, и девочка протянула ей один из флаконов. – Что это?
– Средство для… Как бы тебе сказать…
– Как есть.
– Для пробуждения женской чувственности.
– А это?
– Скользкое масло, чтобы… чтобы…
– Мадемуазель Изабель, я все-таки дочь коновала, а не звездочета. Я поняла, – Жанна вынула из ларца следующую склянку. – Это?
– Чтобы не забеременеть, – окончательно смутилась Изабелла.
– А вот это?
– Настой для изгнания плода.
– На случай, если прошлое средство не сработало? – девочка недоверчиво покосилась на пару оставшихся склянок. – Уже и не верю, что тут есть что-то нужное.
Изабелла быстро посмотрела на белое лицо графа, потом взглянула на стол. Тонкие острые ножницы, которыми Жанна разрезала одежду, так и лежали рядом с ларцом. Такими без особого труда можно срезать прядь волос, и Хантингтон сейчас точно ничего не почувствует и не заметит.
– Ступай пока отдохни, – улыбнулась она девочке, но снова натолкнулась на колючий тревожный взгляд.