Поэма Номер семь

Посвящаю юному ленивому егерю.

Тот день был слишком сероват.
Я помню, будто-бы сегодня:
Как дождь тут воздух омывал,
А солнце прятала погода.

Из дома в дом, юн костолом.
Любовь ли, если всё прошло?

Один этюд — вкус скуки резок,
Ты не поймёшь, уж если трезвый!

В предверии сей осени
Печатью двух нагих ладонь.
Что лето кончит грозами,
Мне верится с большим трудом.

Одна лишь пыльная воронка:
Максимализм ч/б — в сторонку!

Таща своё храмое тело,
Как голем, и скрипя доспехом,
Я пал напротив окон белых.
Вагон метро — тюрьма успеха.

Железный зверь сковал тут всех:
Простолюдины молча кроют,
Как царь наглеет не на смех,
О том, что им молчать не стоит!

Замечтанный, хоть и иссяк,
Я, торопясь, лик колдовал,
Столь аккуратен даже так,
Что закружилась голова.

Найдя в песочном вкус пальто
Остатки дробленной души,
Душу решительность за то,
Что я не смог тогда решить.

В глазах цвета, Марин, прощай!
Все рифмы шлю к чертям, мой дьявол
Всегда со мной, очки — мой рай
И даже ты, но опоздали.

К чертям ваш быт и зной, прощай,
О, гонор жуткой бедности.
Ведь раньше я писал втощак
Из всей непривередливости.

Я прячу жуть, теряй улыбку,
Теряйся сам в толпе ошибок.
Ты копия, но знай: дом зыбок.
Болото есть, но бойся дыма.

Вдали Владимир, не Маяк.
Постой, я слишком заплутал.
И вдруг, вокруг меня стоят:
Мой друг с улыбкой — простота.
И просто так:
О, мой стальной испуг,
Об остальной феерии
Вам не расскажут даже серии поверий.

Поверхностно, не так ли?
Рассказ тяжёлой бытовой любви.
Но в верности досада такта.
Нет, чаем вас не буду я поить.

Я вырвался из иллюзорной,
Погнался сам за ним на площадь.
Сквозь шквал тех критиков-позоров
Обратно в шкаф, ведь так мне проще...

Водоворот событий — ложь,
Но в этой сказке правды мало.
Мораль её не унесёшь,
Ведь утро всё-таки настало.