Ромео и Джульетта

-  Здорово как.
-  Чего тут здорового, дубина бесчувственная, брат он мой, всё же, хотя и кретин несусветный - нахмурились Лия.
- Да, просто, синяк под глазом лиловый, наверняка с месяц продержится, - смешливо ответил Пашка и парой лёгких пощёчин попытался привезти пострадавшего в чувство.
- Может скорую вызвать, - спросил у подруги, не привыкший принимать решения мальчуган.
- Ага, так они тебе и приехали, за пять минут, а если этот гадёныш склеит ласты - нас же и привлекут и хорошо если в свидетели.
- Что делать будем, Джульетта?
- Звони Сашке. Он мужик с понятием. Поможет всегда и не болтун. Да ты же знаешь.
- Чтобы я без тебя делал принцесса, - поцеловал девушку парень и достав телефон набрал намертво вбитый в память номер...

- Подсудимый, вы были знакомы с потерпевшим? - безразличным тоном спросил прокурор.
- Виделись в школе, но даже не здоровались.
- А вы знали, что его старший брат сидит в тюрьме по обвинению в изнасиловании?
- Понятия не имел.
- Где вы были в ночь с тринадцатого на четырнадцатое ноября?
- Я уже говорил следователю, что дома и все родные, вкупе с прислугой могут это подтвердить.
- Я в курсе Павел, - облизнувшись с видом кота, удачно свистнувшего батон колбасы, и приступившего к его аннигиляции, промурлыкал прокурор.
- Вот только с семи до восьми вечера никто из домочадцев вас в глаза не видел.
- Повторяю, я был дома.
- Имеете право. И наконец, - плотоядно улыбнулся юрист, - отпечатки пальцев на ноже, которым был зарезан мальчик, после проведённой экспертизы, как выяснилось, принадлежат вам.
- Я протестую, - спохватился чуть было не заснувший адвокат, - эти детали не были доведены до обвиняемой стороны. Нам нужно время для ознакомления с ними.
- Протест принимается, - шлёпнул молотком по столу судья. Павел Сироткин отпускается под залог в сто тысяч долларов, каковые надлежит уплатить в течение трёх дней. Заседание окончено...

Сутки назад, как раз с семи до восьми вечера)

- Паш, ты куда?
- Мам ну лето же. Купаться охота.
- Боже ты мой. Опять с этим плебсом.
- А что, вполне нормальные ребята. Я как-нибудь тебя с ними познакомлю. И с Лией тоже.
- Уволь меня, прошу. А с этой девчонкой и подавно. У нас с этим семейством чуть аж с дореволюционных времён что-то вроде войны.
- ПомИритесь, - лучезарно улыбнулся мальчик и, поцеловав маму в щёку,  выбежал из дома под яркое, летнее солнце...
Выросши до четырнадцати лет в доме не самого бедного окружного прокурора и со всех сторон окутанного заботой и лаской ребёнка, он умудрился не очерстветь душой, единственное что как-то портило его в глазах сверстников - это беспомощность в простейших бытовых вопросах и невозможностью принимать самостоятельные и ответственные решения.
Впрочем, при его условиях жизни, это было не мудрено, а обслуга легко избавляла его от этих, как ему казалось, мелких  проблем.

- Окно чуть не разбил, - притворно скуксившись в ворот невесомой ночной рубашки сказала Лия
- Прости любимая, но все мелкие камешки я в округе давно подобрал, - оправдался новоиспечённый Ромео.
- Боже мой, ну куда ж от такого поклонника деваться, - вздохнула "Джульетта". - И если немедленно не поцелуешь - можешь не появляться у моего балкона неделю.
- Неделю?
- Ну ладно, пять дней.
- Пять?
- Сутки и это моё последнее...
Не успев договорить Лия ощутила нежные объятия и сладкий, страстный поцелуй, а также горячую руку, скользившую под невесомой рубашкой...

- Ах ты гадёныш, - услышал откуда-то со стороны дома слова Павел и вслед за этим ощутил болезненный удар по щеке.
- Я предполагал, что к моей дочери по ночам ходит любовник, но, выходит, зря думал, что это наш сосед, достопочтенный господин Колодин, чей с ним союз был бы выгоден нам обоим, да и вражды, каковая испокон веков существует между нашими семьями там и в помине нет.
- Простите сеньор, - встал на одно колено Павел, - я всем сердцем люблю вашу дочь и готов навсегда забыть любые распри между нашей роднёй, а также хочу извиниться за всё то, что сделала и не сделала моя семья. И если вам нужна моя жизнь - я готов без слов отдать её за вас, потому, как люблю и почитаю в вашем лице мою единственную и любимою, ту, кого я обожаю превыше самого Бога.

Если бы гром грянул посреди ясного неба, то и это не смогло бы поразить сердце, повидавшего жизнь, старого сеньора, на столько его изумили горячие слова этого ненавистного, но потрясающего в своём благородстве, изумительно красивого мальчика.
После пяти минут ступора, бедный отец слготнул слюну, тем самым прочистив горло, а после, уже более мягким баритоном ровно произнёс:
- Я прощаю вам юноша этот, надеюсь, спонтанный поступок, и на следующей неделе жду вас, вместе с вашим отцом, у себя дома. Двери, на этот раз, будут для вас открыты, так, что незачем будет забираться через балкон.

Отвесив аристократичный поклон своему " виртуальному" тестю, Пашка послал воздушный поцелуй Лии и легко спрыгнул с трёхметровой высоты на клумбы с цветущими ярко алыми розами.
Когда же отец, удостоверившись, что воздыхатель покинул территорию их поместья, девушка вытащила, засунутую в  трещину в перилах записку и с нетерпением прочла:
- Как люблю тебя милая Лия
Я любви под балконом томим,
Но и всё же тебя вожделея,
Я готов посоперничать с ним.

В этих строчках я выгляжу глупо,
Как юнец лет не больше шести
Наплевать, пусть всё это и тупо,
Всё отдам, чтоб опять мне придти...

Спрятав записку между двух соблазнительных, ещё толком не сформировавшихся полушарий, а также поцеловав её несколько раз, влюблённая двенадцатилетняя Лия наконец-то покинула балкон и утопая в непристойных мечтах (за которые сама себя корила), улыбаясь отправилась спать...

Конец 1 главы...