Жизнь

Сорок второй. По Ростову гуляет август.
Герц обещает защиту. И люди верят.
Знать им тогда, что в словах нет ни капли правды, —
заколотили бы досками окна, двери.

Где-то стреляют. Колонна подходит к балке,
Хая сжимает в ладошках ключи от дома, —
там, во дворе, зацветут без неё фиалки,
мир постепенно становится монохромным.

Вальтер кричит: «Эрщизен!» , и Курт смеётся,
вскидывает парабеллум при виде жертвы:
юная Хая — ступень на пути к господству,
зондеркоманда пойдёт на любое зверство.

Кристманн не медлит — заполнят тела окопы,
Биркамп напишет отчёты, он всем доволен...
...кто ты, солдат с пузырьком из-под яда, кто ты?
После пред Богом отмолишь грехи в костёле ?..

Прячется солнце от страха за облаками:
там — геноцид, там — убийство, там — травят ядом...
Девочка Хая в холодных объятьях мамы
смотрит в Змиёвское небо стеклянным взглядом.



Имя "Хая" еврейское, означает "жизнь".