Вместо исповеди

Мне семь. В дом заходит отец,
Берет шнур от гимнастических колец.
И рубец перечеркивает рубец.
Я как сюрреалистическая красно-синяя зебра летаю из угла в угол.
Папа, видимо, футболист. Подзатыльник, удар. Гол!
Вместо допинга - димедрол.
Им у нас разбавлял шмурдяк,
Торгующий спиртом, весёлый чудак.
Или стыд в некогда ласковых глазах мамы,
Надо же, такой маленький, а столько срама.
Она переходит улицу, только завидев учителей.
И мне уже не укутаться в ней,
Не утешиться материнскими ласками.
Но не мазать же детство чёрными красками...

Мне семнадцать. Покидаю книжный уют.
Волосы в розовый - пусть убьют,
Пусть шепчутся, выдумывая гнусные слухи и толки,
Но на моей голове никогда не будет стрёмной короткой чёлки.
Я деревенский протестант.
Протестую против всего, что вечно
(И как никогда не советовал Кант)
Пропиваю печень.
Живу по заветам Эпикура:
Раунд за раундом, тур за туром,
От умения падать, до умения встать,
До привычки вставать вопреки и назло,
До привычки назло прощать,
И обиды связав узлом,
Любить и отца и мать.

Прощай деревня. Суетливый город в припадке стонет и мечется,
А ко мне, деревенскому недотепе, вдруг впервые отнеслись по-человечески.
И я стараюсь ответить городу теплом.
И буду стараться пока не накроюсь землёй.
Мама и папа, хоть немного гордитесь мной...
Но дождусь ли, грянет ли гром?