Истина

(сказка)

                У меня подружка Капа
                девушка приличная.
                У неё профессор папа
                знает, где первичное.

                Эпиграф

Однажды к доктору философии X приехал зарубежный оппонент Y. Они сидели во дворе дома, за зелёным столиком, где мужья вечерами забивают «козла».

– Видите ли, в чём здесь дело... – говорил доктор философии на чистейшем иностранном.

– Я Вас прекрасно понял, – отвечал оппонент ещё чище, – но Вы не учли того, что...

Они спорили о Материи.

А рядом играли дети.

Из гусеницы, – говорила Наташа, выгребая песок обеими руками, – вылупливается настоящая бабочка. А кошки никогда не спят и всё видят.
– Да, – сказал Вадик, – вот у нас была собака...

– На бедняг позитивистов все собак вешают, – говорил зарубежный оппонент, – а между тем, по Карнапу Вселенная существует реально. Да возьмите хотя бы Пуанкаре или того же Маха...

– Мальчишница! Мальчишница! – закричала толстая Верка, показала Наташе длинный нос из пальцев и убежала за угол прыгать через верёвочку.

– Ваш Беркли, – говорил профессор медленно, – жил три века назад. Он же не мог предвидеть...

– Не три, а два! – живо возразил оппонент.
– А отсюда выходит король, – сказал Вовка и сделал куличик перед одним из отверстий. Дворец был великолепен. В нём было множество входов, выходов, тайных галерей и переходов.

– Но Маркс, – говорил профессор, подняв указательный палец.

– Позвольте, позвольте, – перебил его оппонент, – а Ясперса-то позабыли!..

– Т-рррррр! – вдруг закричал Сережка и стал носиться вокруг песочницы, расставив руки как самолёт. – Бум! – он сбросил на дворец атомную бомбу (это была половинка кирпича).
– Но отрицание отрицания отрицания приводит к непримиримой борьбе, каковая легко может перейти в войну!!! – испуганно крикнул оппонент.
– И очень просто! – воодушевился доктор философии X.
– Война объявлена! – закричал Витька, – Первый подъезд, слушай мою команду!..
Извиняясь, поднялся доктор философии: «Не пройти ли нам в сквер, там тише...»

Ушли.

– И я хочу в войну! – сказала Наташа.

– Девчонок не берём! – отрезал Витька, – Пошли, ребята, в разведку!

– Подумаешь, какой! – сказала Наташа, – я ещё лучше вас всех в войну умею. И лучше Вадьки, и лучше Тольки, а уж лучше тебя-то и подавно...

– Лучше меня?!Да ты стрелять–то не умеешь! Вот: та-та-та-та-та-та-та. Это пулемёт. А вот это винтовка: тах! Тах! Тах!.. – Ага, что? – Поняла?!!

– Ну и что! Зато я могу быть самолётом. А ты хулиган. Я видела, как тётя Варя гналась за тобой по газону, когда ты разбил окошко в высотном доме напротив.

– Не болтай! – обиделся Витька, – это был Сёмка Карпов, а мы с папой пускали змея в сквере около почты. Мой папа – научный профессор, он почти что уже академик, и он знает про всё, про что хочешь. Он даже знает про корень, в который надо смотреться, и я скоро тоже узнаю, когда буду большой, как папа.
(В окошке Витькина мама слушала, улыбаясь.)
– А он знает, – спросила Наташа, – как у пластмассовой куклы починить поломанный глазик? Её даже в ремонт не взяли...
– Знает, – ответил Витька, – но ему это неинтересно. А ещё он знает про змея – почему он летать умеет, а человек не может. Я тоже знал, но не помню. И вообще – не мешай, я занят. Все наши давно в разведке (но все ещё были рядом).

– Подожди! – закричала Наташа, – ну возьмите меня самолётом! Мне даже лётчик не нужен! Я вчера и сегодня ночью во сне летала и запомнила, как надо делать! Я могу высоко подняться, выше нашего дома... Ну, возьмите меня самолётом!

– Врёшь! – закричали ребята.

А в это время на зелёной скамейке в сквере
с тростями, упёртыми в подбородки,
спорили два философа.
Один был материалист, а другой – идеалист.

– Видите ли, в чём здесь дело...– говорил первый на чистейшем инопланетном.

– Я Вас прекрасно понял, – отвечал второй ещё чище, – но Вы не учли того, что...

Они спорили о Сознании.

– Есть ощущенье. – говорил философ, – Резцами слов надо высечь из его каменной толщи бессмертный шедевр мысли!

– Вы мистик, коллега, – заметил ему оппонент. – Язык это средство общенья – ни больше, ни меньше! Своим ощущеньем Вы только притронетесь к вещи, но ВЗЯТЬ её словом!.. Тут нужен, пожалуй, пинцет. А то и домкрат... – Ваша мысль невозможно цинична, – прервал его доктор, – в ней Истины нет ни на грош!..

Листва шелестела, и день был на редкость хорош. Философы в сквере казались живым парадоксом... Но спор продолжался.

– Лишь к Истине должно стремиться!.. – профессор размахивал тростью, как Дон–Кихот деревянным мечом.

– Что есть Истина? – вопрошал зарубежный оппонент, – поиски Абсолюта? Ночные бдения Галилея и Леонардо? Взлёт мысли Галуа и Эйнштейна?.. Или, может быть, каравеллы Колумба? Или – топоры санкюлотов и робеспьеров??..

– Вздор! Энтропия растёт, приближая кончину Вселенной. Жухнут и тлеют цветы, обожжённые взрывом урана. Радость познанья мертва. Истина – непостижима.
Тут оппонент замолчал, лысину вытер от пота (изысканным жестом) и, описав полукруг грациозным движеньем руки, поднял голову, нервно любуясь облачком белым, прозрачно прикрывшим палящее солнце.

И вдруг он увидел такое!
Что вздрогнул!
Что встал!
Что беспомощно челюсть отбросил
подбородком на бежевый галстук
(и при этом лицо его преобразовалось аффинно*!)

– Мамочка! – закричал он на чистейшем межгалактическом и протёр пенсне.
Он увидел –
              КАК
              НА ВЫСОТЕ ШЕСТОГО ЭТАЖА
              В РАЗВЕВАЮЩЕМСЯ ПЛАТЬЕ
              ХОХОЧА
              И МЕДЛЕННО ГРЕБЯ РУКАМИ ВОЗДУХ
              ПРОЛЕТАЛА ДЕВОЧКА!!!
              И ИЗ СИНИХ ГЛАЗ ЕЁ
              ВОСТОРЖЕННОЕ
              ВЫПРЫГИВАЛО
              СОЛНЦЕ!!!..


И прохожие остолбенело задирали головы и, подобно рядовым при встрече с генералом, чётко, как по команде, поднимали ко лбу ладони...

И когда это стало известно миру, и на Западе упали акции автомобильных заводов, и (ихний!) Главный Конструктор повесился на подтяжке, поняв что всю жизнь напрасно занимался сопроматом...

В это самое время Наташа, благополучно приземлившаяся во дворе своего дома, показала язык мальчишкам, (они уже перестали играть в войну), а потом убежала домой.
А философы в сквере уже ни о чём не спорили. Они молча и хмуро из гранёных кружек тянули тёплое пиво.

И головы их по-прежнему упирались подбородками в трости.

А вечером к Наташе нагрянули было гости – разные репортеры, дети, соседи любопытные, но мама их всех повыгнала, потому что Наташа уже спала и не знала, что она миру дала.

И мир засиял, преображённый. Школьников освободили от занятий. Генералы перековали ракеты на ночные горшочки. Философы забросили сначала первичное, а потом и вторичное, и занялись выращиванием бород: одни как у Маркса, другие как у Платона. Бороды получались рыжими, клочкастыми, но удивительно одинаковыми.

Физики перестали бояться метафизики, и старый практик-анахорет Ероха Накитка, улыбчиво раздвигая седые усищи, долго ползал под кроватью и наконец достал оттудова ржавую консервную банку, из которой он давно уже тайно начал создавать

ПЕРВУЮ В МИРЕ
МАШИНУ ВРЕМЕНИ.

И всё это потому, что в небе
              НА ВЫСОТЕ ШЕСТОГО ЭТАЖА
              В РАЗВЕВАЮЩЕМСЯ ПЛАТЬЕ
              ХОХОЧА
              И МЕДЛЕННО ГРЕБЯ РУКАМИ ВОЗДУХ
              ПРОЛЕТАЛА ДЕВОЧКА!!!
              И ИЗ СИНИХ ГЛАЗ ЕЁ
              ВОСТОРЖЕННОЕ
              ВЫПРЫГИВАЛО
              СОЛНЦЕ!!!..
                Вернее, не поэтому,
                а потому,
                что в этом
                была
                ИСТИНА!!
                1967

_____________________________
* отображение евклидова пространства или плоскости в себя переводящее прямые в прямые называется аффинным