На, по-детски, обрывистом стать берегу...

На, по-детски, обрывистом стать берегу этой, с отрочества знакомой, реки,
правый с левым речным поворотом вместив без усилий в сердце ли,
                в поле зренья.
Что же скажут тебе в этот раз: бег неспешный воды, под натиском ветра
                трепещущие ивняки?
Над чернеющей глубиной прояснится ль хоть что-то в судьбе, как в строке
                в миг настигнувшего озаренья?

Желтоватыми пятнами все песчаные отмели, как на ладони, видны.
Космы водорослей качаются на теченьи без устали - на бегу лошадиные гривы...
И на что мы, корпеющие над бумагою за полночь и трудно и праздно,
                с тобою годны,
раз не чувствуем время, как рыбы, стоящие лбами к стремнине, воды этой
                спад или прибыль?

Зимородок вдруг вспыхнет и стелется гладью речной и на том берегу исчезает
                в кустах.
Щёголь лазорево-красный, вынырнувший из корней поверженного паводком
                некогда древа;
остроклювый, обдаст синевою зерцало вод и скроется так же стремительно,
                как сама красота:
не успеешь ни бровью повесть, ни глазом моргнуть - будто чарку махнёшь
                под озноб для сугреву.

Вот и первые листья, отжившие век свой, с осокорей падают на речную струю;
в омутке ветер кружит их супротив часовой, на остаток и убыль заточенной, стрелки...
Не с того ли и я здесь возник: над оркестром смущённо слегка привстаю,
чтоб ударить в свой такт в захлебнувшиеся латунью ли, медью тарелки.

Мелкий ужик скользнёт в свою нору под берегом тёмною лентой,скорее -
                шнурком,
перехваченным оранжевым пояском - апельсиновым сполохом на металлическом
                глянце.
И голавль черноспинный прочертит, всплеснув плавником, роковую стрелу, крыл
                биеньем влеком
обречённого мотылька, угодившего в западню и уставшего сопротивляться.

А стрекозы, то ли предчувствуя, то ли празднуя свой предстоящий уход,
на ветру практикуют совместные фигуры слюдяного высшего пилотажа -
вечный танец, вошедший в воздушности и возвышенности обиход,-
не иначе. На исходе прошедшего лета точнее уже не поймёшь и не скажешь.

И, в ответ на подростка, вдруг встренувшегося на пути, непривычно-почтенное 
                " Здрасьте"
и вопрос,- чем сегодня, хитёр я и ловок, собираюсь, по-правде, ловить -
разведу лишь руками: ему ли понять, что сердце и взгляд для меня и есть -
                те простецкие снасти;
да и не на что больше мне - положиться, и нечего - предъявить?