Молекулы Серебряного века

Запонки, шелковый галстук, трость –
Серебряного века гость.
Стишки – ничего, так себе:
недопеченный
пеклеванный хлеб.
Важно объявляет:
"И я там был".
Ничего особенного –
не отличишь от других могил.

Балдахин,
под которым
таланта взамен
примостился
гениальный глупец Нельдихен.

Камея,
Точность,
клюквенный сок –
сиамские близнецы
Брюсов плюс Блок.

Стихи из модернового пенала –
поэзия в них
даже не ночевала.

Какие спецы
с этими стихами попали впросак…
Черубина де Габриак.

Игорь Северянин
не пробежал мимо –
крепкий чпек
с примесью сахарина.

Белошвейкам на зависть –
некоторым образом
Адалис.

На вокзальном перроне –
в сердце смертельно раненный
Иннокентий Анненский.

Владимир Маяковский
в 1916 году
пересолил и переперчил
поэтическую бурду.

У каждой поэтической двери –
ученый
Георгий Шенгели.

Николай Гумилев
в поэзию наконец прибывает
на "Заблудившемся трамвае".

Щедрой рукой
в поэзию вброшен
коктебельский босяк
Максимилиан Волошин.

Антисталинский штамп –
Осип Мандельштам.

Малахольный поэт
безо всяких посредников
Велемир Хлебников.

Недоразумение из аомян –
Мариэтта Шагинян.

То на берегах Сены, то Невы –
как водится –
Ирина Одоевцева.

Гендерный санкюлот
Михаил Кузмин –
форелью об лёд.

А вот этому тоже не затеряться –
Николай Клюев
из старообрядцев.

В сторону Ахматовой –
похвальный кивок
недоброво.

Не вернувшаяся
из поэтического рейса
Лариса Рейснер.

Настройщик аттического фортепиано
Вячеслав Иванов.

Прозой
поразивший своиз врагов
Анатолий
Мариенгоф.

Вечность строк
без всяких сомнений –
Сергей Есенин.

Безо всякой связИ
или даже свЯзи –
Князев.

То Лозинский,
то Рогинский,
то Коринфский.

Будущий Нобелевский знак
Борис
Пастернак.

Патина
на фальшивой гривне –
Рюрик Ивнев.

Для чтения
по методу Брайя –
Зинаида Гиппиус,
Антон Крайний.

Будущее прозаическое око –
Владимир Набоков.

Не выбравшийся
из поэтического скрба
Владимир Нарбут.

Скорее душа,
чем тело, -
Борис Бугаев,
Андрей Белый.

В связи с Маяковским
помянутый друг
Давил Бурлюк.

Освоивший
гитарные гусли
Кусиков.

Курсивом
некоторым попортившая нервы
Нина берберова.

Это мороженое
никогда не растает –
Марина Цветаева.

Не очень светская
и не очень львица –
Столица.

Ах да –
еще не состоявшийся Орфей
Зоргенфрей.

Крохотный стихотворец на акмеистической шлейке,
булущий муж Ахматовой
Шилейко.

До прямого прозаика усохший
Ропшин.

Хоьб гтц рпдпй,
хоть столбом стой –
граф Алексей Толстой.

Провалившийся в поэтическуб ирещину
Всеволод Рождественский.

А этот
у читателя в зубах не завяз –
Владимир Пяст.

Так и не вышедший на поэтический ринг
Лифшиц Бенедикт.


Лётчик и угодник женский
Василий Каменский.

Не столь талантлив
сколько пьян –
Вадим Баян.

Никому не соперница
и ей никто не соперник –
 переводчица
Щепкина-Куперник.

Из искусственных цветочков сработанный нимб –
Шершеневич Вадим.

Императорская фамилия
тоже не чуралась стишка –
светлейший К. К.

Тогда была содомия,
но не было ВИЧ –
Георгий Адамо-
ВИЧ.



Побег из поэзии –
в прозу побег:
Серебряный век.