Около ОКР

Я была частью его болезни.

Сказать, что он любил меня - ничего не сказать. Любил сильно и страстно. Последнее было так же бесспорно, как то, что я перепутала газовую плиту с электрической. То есть нет, он, безусловно, был самой настоящей советской, включающейся с пинка, плитой. Долго разогревающейся и...вот тут-то и началось.
Он всегда казался мне странным. Глаза, наполненные зеркальной пустотой, глубокие и манящие как дикие ущелья Абхазии, и одновременно содержащие в себе водопады хрустальной сути, самОй сути, той, что не спутаешь ни с чем, если она твоя. Моя суть в его глазах. Да, так оно и было. Я смотрела в них и не видела ничего. Потому что рядом с ним я сама превращалась в ничто. Нет, ничего особенного. Влюбленность, особенно остро ранняя, обычно, такой и бывает. Но было что-то еще.
Вспышки грандиозной и всепоглощающей энергии сменялись затяжными "голодовками". Без еды, без сна, без секса, без слов. Даже без молчания. Потому что нам всегда было о чем молчать, он ценил это больше всего, пожалуй. Что было о чем молчать. А в такие моменты он просто не_говорил. Он пребывал в своей поросшей сталактитами пещере, много думал, читал, пил колу.

Он долго созревал, прежде чем впустить меня в свой круг. Круг, очерченный им в пещере, у самого входа..