Муравьиная эпопея Рыжего

  Извилистая тропинка любви выстланная доселе не испытанными ощущениями вывела его на силиконовую долину её ботоксных губ.
  Всех сразу не расцелуешь, подумал он, притаившись за холмистыми возвышениями пышных грудей.
  Но цель одна и её надо достичь, ведь взбираются же на Эверест, чтобы испытать апофеоз.
  Но в противовес этому, исходя из своего предыдущего опыта, он знал, что в паху дышать также тяжело как на большой высоте.
  Предстоял перевал с левого бедра на правое, а это иногда непосильный труд, если приходится преодолевать лесистую часть лобка.
  Спина для него вообще представляла обратную сторону Луны.
  Он туда и усиков не совал, боясь репрессий со стороны инопланетян.
  Сколько препятствий приходится преодолевать, чтобы, забравшись на один из сосков, увидеть другой и в сокровенных мыслях стремиться к казалось бы недосягаемому.
  Он жаждал её от пяток до корней платиновых волос шелковистых на вид.
  Его тянуло заглянуть в озёра её глаз, но то ли он боялся в них утонуть, потому что плавать не умел, то ли мешали густые заросли ресниц, и он ограничился зрелищем страстно раздувающихся ноздрей.
  Не пугала модная прическа в носу, представшая ему с бугорка верхней губы.
  Неожиданно его внимание привлекла родинка на щеке и он подполз к ней, чтобы лизнуть.
  Но на вкус она горчила, так как была нанесена чёрным карандашом.
  А наш муравей был рыжим, да к тому же и расистом.
  Хлопок, и его похотливого не стало.
  Так он бесславно погиб под ладошкой желанной.
  Откуда ему было знать, что она демократка.