Инцидент в больнице...

Сегодня утром на обходе я был шокирован слегка,
когда при всём честном народе старик ударил старика.
Пятьсот девятая палата пережила сильнейший стресс,
когда вскочил больной Филатов и с костылём наперевес
пошёл в атаку на Петрова, пошёл вслепую, наугад,
бурча под нос себе два слова, два страшных слова: «Сдохни, гад!»
Пошёл точь-в-точь, как в сорок пятом, в бою за чешское село,
когда осколком тем треклятым ему часть черепа снесло.
Тогда он чудом жив остался. Слепой, с лицом, как сельдерей,
четыре года провалялся на простынях госпиталей.
Филатов – он больной известный, и в отделенье – старожил;
у нас в палате одноместной, бывало, по полгода жил.
Его в совете ветеранов считают вздорным стариком.
Его боится Красноштанов – наш молодой райвоенком –
за то, что орденские книжки старик в лицо ему швырнул
и в День Победы «крупной шишке» руки в ответ не протянул.
Он помнит, как вбежал вприпрыжку к нему взбешённый генерал
и заорал: «Старик сберкнижку в Фонд меценатов отослал!..
Мне сообщили, что в конвертик записка вложена была:
«Спасибо вам большое, дети, за ваши славные дела!»
Кто написал её слепому, спецы разведать не смогли.
Неделю рыскали по дому. Писаку так и не нашли.
Ты, военком, на старикашку набросить должен поводок,
не то смотри.., я, как букашку, тебя возьму под ноготок.
Детей к нему пошли из школы. Пускай им душу изольет.
На ветеранские приколы кой-кто из них ещё клюёт.
Пускай расскажет про бомбёжки, про марш-броски под артогнем.
Пускай расслабится немножко, а мы тем временем начнём.
Для позитивного настроя пошлём набор ему с икрой.
Кадетский корпус наш построим. Пускай потешится герой.
Я перед строем к гимнастёрке ему медальку прикручу
и ключ от новенькой «пятёрки» «по поручению» вручу.
Старик растает, загордится, ну, а когда дадим гараж,
глядишь, совсем угомонится и с потрохами будет наш».
Но дед упрямым оказался, все ожиданья превзошёл:
с детьми из школы повстречался, а за медалью не пришёл.
Когда же военком с наградой к нему пожаловал домой,
старик убил его тирадой: «Брось в унитаз её и смой».
Ключ от машины депутаты пришли вручать ему гурьбой.
Он им сказал: «Вы что, ребята?.. Зачем мне тачка? Я ж слепой!»
Тогда-то власти и решили, что дед «не дружит с головой»,
и в тот же миг о нём забыли, как будто он и не живой.

И вот сегодня, на обходе, Филатов снова учудил.
Петрова он при всём народе ударом палки наградил.
Обход был долгим, как обычно. Я даже малость подустал.
Присел на стул и методично все пять историй пролистал.
Читать мне начал назначенья мой ординатор-новичок.
И тут пустился в рассужденья Петров – весёлый старичок.
Ножонки выставив босые, он стал распевно говорить
про то, как здорово в России сегодня людям стало жить.
Он рассказал о старшем сыне, который всё к себе зовет,
про то, что тот служил с Совмине, а нынче в Мюнхене живет.
Взахлёб, почти до заиканья он стал вещать про то, что зять
на Земляном валу два зданья легко сумел в аренду взять.
Хитро прищурившись, добавил, что это сын зятьку помог,
почти что не нарушив правил, где надо, "отомкнуть замок".
Потом с каким-то вожделеньем, карман погладив, прошептал:
«А наше удостоверенье – оно ведь тоже капитал.
Вы не поверите, ребята. На днях квартиру получил.
Глава управы Тослстопятов мне ордер лично сам вручил».
Он помолчал, очки потрогал и еле слышно прошептал:
«Меня он прям до слёз растрогал. Привет сыночку передал».
И тут вскочил больной Филатов и с костылём наперевес
пошел в атаку. Вся палата пережила сильнейший стресс.