Сборник стихов моей сестры Юлии Костенко

Юлия Вадимовна Костенко(Ященко) 1963-2001

***
Зефир последний свеял сон
С ресниц, окованных мечтами,
Но я не к счастью пробужден
Зефира тихими крылами.
К. Батюшков

Ничто души не веселит:
Ни свежесть утренней погоды,
Ни командира мрачный вид,
Ни блеск и торжество природы.

И вот лежишь, молчишь ты вновь,
Когда, подобно командору,
(От мерных звуков стынет кровь)
Идет он вновь по коридору.

И сердца стук сильней, сильней,
Душа встревожена мечтами,
По жилам кровь течет быстрей
Перед заветными словами.

Свершилось! Грянул гром с небес!
Померкли смутные виденья.
Кричавший был как некий бес,
Укравший сладкие мгновенья.

Ты помнишь голос этих слов,
Когда лежишь со страшной думой,
Не исцелит тебя любовь,
И ты в тоске, и вид угрюмый.

О слово страшное - подъем!
Рассудку сердце тут не внемлет,
И мы с проклятьями встаем,
И оправданий не приемлем.


***
Кто я? Осколок бытия,
Мой крест дарован мне природой,
Хоть не гнушаюсь я свободой,
К чему она? Кто я? Кто я?

Кто я? Звенящая струя
В могучем, сильном водопаде,
Забывшись в этом вертограде,
Я вопрошаю вновь - кто я?

Кто я? Искусная швея,
Я создаю фрагмент узора,
Ему конец наступит скоро,
Но в целом - что? Кто я? Кто я?

Кто я? И жизнь сама моя
Мне никогда не даст ответа,
Я не постигну тайны света,
Но почему же мрак? Кто я?

Свеча, горящая в ночи,
С другой свечой сольется скоро,
Пожар осветит ткань узора,
Умрешь увидя - и молчи.

Зачем волнение в крови?
Я создан богом негодуя.
Познанья ядом поцелуя
Ты не отравлен. И живи.

Кто я? Молчи. Любовь моя
Убьет на краткий миг вопросы,
И, проглянувши утром, росы
Омоют горечь бытия.

***
(С. Цвейг "Амок" - после чтения новеллы)

Не получу ответа,
Дрожа оплывет свеча.
Объятый горячкой этой
Не буду молчать.

Плывет в сознании мутно
Событий всех пелена.
Качается мир, как судно,
Когда очнусь ото сна.

Искусно и сумасшедше
Привыкну я все скрывать,
и осужден я вечно
Носить в себе зла печать.

Безумства и унижений
Я все не перенесу,
Под диких хохот мгновений -
В забвения полосу.

Довериться - и исчезнуть
Отвергнутым обещать
Потеряно, бесполезно
Безумствовать и молчать.

Бессмысленно и спокойно
Жизнь простучит в висках.
И складка на лбу покойного
Обозначит страх.

Сгорай! Глазами смело
Вонзилась серая сталь
Под трепет ноздрей от гнева
Сжимает тиски печаль.

Уйди, я уже покойник
Не видишь ужасный след.
Синева с чернотой покойной
Меня уж на свете нет.

След ярости безнадежной
Ушел навсегда из глаз.
Уйдите! Я сумасшедший
И ненавижу вас!


***
Что может быть лучше картошки,
Которую сам собирал?
Возможно, грядки—дорожки
И дружный труда накал?
А может, итог бригадный,
Что в графах га и тонн,
И темп ударный, отрадный,
Дарящий удаль и сон.
Картофель благородный,
Дар мудрого Петра,
Всепризнанный, народный,
Картофелю — ура!
А. Пронин

Нет лучше на свете картошки,
Которую сам ты собрал
Ни лунного света дорожки,
Ни моря сверкающий вал,
Ни звезд золотая россыпь,
Ни блеск голубых комет,
Они не лучше картошки,
Я заявляю: нет!
“Но может быть, грядки лучше?”—
Задал я себе вопрос.
Ведь в них я усердно ползал,
Уткнув в эту землю нос.
Наверно, они не лучше,
А лучше накал труда,
Когда нас зовут работать,
А мы патетично: да!
А помнишь гуся у лужи'.>
Он говорил нам: га!
Как будто труда ударного
Вечный он был слуга.
И в этом га нам слышалось
Не глупое хвастовство,
А гектары земли перепаханной,
Наших гениев торжество.
А темп наш ударный, страдный
Дарпл нам столь крепкий сон,
Что прервать командир отрядный
Не мог. Был не в силах он.
Картофель — он благородный.
Возвышенной он души.
Не думай, что у картошки
Нет души. Мой друг, не спеши.
Она ведь — Петра подарок,
Нас спасший от многих бед,
Студентам и аспирантам
Работа на много лет.


***
Из Гессе
В этом мире книг не счесть.
В шелесте страниц
Видишь древних города
И мельканье лиц.
Утомленный глубиной,
Ты высот достиг.
Но ты счастье не найдешь
Ни в одной из книг.
Ты в себе замкнешься, Друг,
И найдешь там ты
Лучшие из лучших чувств,
Все свои мечты.
Там есть все, что ты хотел —
Солнце, небосвод,
Звезды и огонь святой —
Все в тебе живет.
Мудрость, что ты так искал —
Здесь, перед тобой,
Россыпью сверкнет тебе
Из строки любой.
Но скажи мне,
Ты теперь мудрости достиг,
Счастлив ты, что жизнь
Узнал ты из этих книг?


***
В туманном облаке окна
Она казалась мне жемчужной,
Не отошедшей ото сна
И потому чуть равнодушной.
Я взгляда оторвать не мог
От рук, похожих так на реки,
Заледеневший их поток,
Казалось, скован был навеки.
И я взглянул в ее лицо,
Похожее на изваянье,
И думал, станет мне концом
Ее очей очарованье.
Я знал, что воле вопреки
Опять пойду считать ступени,
Чтоб в быстром цокоте мгновений
Увидеть жест ее руки.


***
Время прочь от меня улетает,
Бьет до крови меня крылами,
Что с губами моими, кто знает,
С ночами моими, днями?

Я один, нет ни любимой, ни дома,
Ни угла, где бы мне притулиться.
То, чем жил я, что стало знакомо,
Богатеет меня частицей.


***
А я знаю, что некрасива,
И меня ты не удивил,
А я знаю - она красива,
И я знаю — ты очень мил.

Ни о чем тебя не просила,
Ни о чем тебя не прошу,
Никогда тебя не сердила,
Я сейчас тебя не держу.

Ты влюбился навеки? Верю.

И не прячь осторожный взгляд.
Но закрой поплотнее двери,
Ты ведь знаешь — они скрипят.

Ты, по—моему, удивился?
Нет, не надо, иди домой.
Ты сейчас не в меня влюбился,
До свидания, милый мой.


***
Я опять зачем-то молчу,
А на дне души лишь досада.
Мне все это не по плечу,
А опять говорят - надо.

Я вот только что не кричу,
Как обязанности все сложишь,
А лишь с жалобой подлечу —
Можешь, мне говорят, можешь.

Сто вопросов мне на пути,
Жизнь, опять ты меня пытаешь,
Что мне делать, куда идти?
Ты сама, говорят, знаешь.

В синем небе поет птица,
А журавль — у меня в руках.
Может, это мне все снится?
Я такое видел лишь в снах.

Журавля я по перьям глажу.
Оперенье его блекнет.
В синем небе поет птица,
Перед ней мой журавль меркнет.

А журавль мой меня любит,
Водит клювом мне по плечу.
Ну чего ты пристал, глупый?
Я синицу в небе хочу.


***
О, как ужасен лик твой, худо,
В отчаяньи валюся на кровать
Поддержки ждать мне неоткуда,
И стынь в груди и хочется блевать.

Нельзя поддаться мимолетному кошмару,
А если каждый день и ночь до хрипоты?
Теряю голос, доверяюсь горькому отвару,
На шее от шарфа колючего следы.

Могу захохотать я в голос басом,
Как Мефистофель, как Мафусаил,
Могу не говорить и замолчать вдруг разом
Ах боже, ты зачем меня производил?

Сдавил мне горло ком уж день который
А я молчу, беснуюсь и кричу
Хочу - залаю скоро бесноватой сворой,
Хочу... Сама не знаю, что хочу.

О как мне надоели превращения!
Я не хочу, поймите, не хочу,
Исчезните, молю без промедления,
Иначе я куда-нибудь слечу.

И может быть, потом, в тиши,
Когда пройдет гроза,
На самом дне души
Найду его глаза.


***
Я не знаю тайн мироздания,
Знать законы те мне не хочется,
Я упрятана в это здание,
Мне знаком закон одиночества.

Не пойму я, чем это вызвано.
Может, просто всплеск настроения?
Нет порывов начать сызнова,
Ждать потом полосы везения.

Надоело мне жить по-старому,
И по—новому мне не хочется,
Я от жизни прошу лишь малого -
Избавленья от одиночества.

Может, тронет кто лед жесткости?
Прозвенит там вода талая,
Под насупленным ликом взрослости
Вдруг проглянет дитя малое.

Виноватая я, правая,
Разбирать мне это не хочется,
Мне отпущено в жизни малое —
Так избавьте от одиночества!


***
Кругом шаги. И тишина.
А я одна, одна, одна.
Но в сердце теплая волна,
Я не печальна, что одна.
Мне хорошо, сижу в тиши.
А ты пиши, пиши, пиши.
Меня ты счастья не лишишь?
Прошу тебя, скорей пиши.
Письма листочек на лету.
Я столько лет к тебе иду.
Ты не спугнешь мою мечту?
Не торопи, сама приду.
Кругом шаги. Молчит мой дом.
С тобой вдвоем мы писем ждем.
Нам все равно, пускай содом.
Мы писем, мы друг друга ждем.


***
C"era una volta un generale

Наш генерал был очень строг,
А как командовать он мог!
И над солдатами смеясь,
Их заставлял ложиться в грязь.
Не помнил он, что много дней
Назад он много был скромней,
Что очень много дней назад
Он просто был смешной солдат,
А до того, а до того

Водили в детский сад его,
И для соплей лежал платок,
А под кроватью был горшок.
О, генерал наш строгим был!
Но как же он про все забыл?


***
A Roma c"e una strada

Есть в Риме дом,
И угол в нем,
Склонясь над вышитым холстом,
Сидит хозяйка в доме том.
Есть в доме комната, где есть
Окно, куда нам не долезть.
Не говори, мол, мне легко,
До тротуара Далеко.
Там на окне, да, на окне,
Так, что совсем не слышно мне,
Но верю я, что веселей
И лучше всех пел соловей.
И в песне той была свирель,
И в песне той цвела сирень,
Тот соловей так дивно пел,
Ты так бы в жизни не сумел.
Но если б ты узнал, где дом,
И где окошко в Доме том,
Где клетка на окне стоит,
И где хозяюшка сидит.
И если б ты услышал песнь,
И смог бы до окна долезть —
Хозяйка стала бы твоей
И стал твоим бы соловей.
И песни слушая его,
Ты не желал бы ничего.
Но торопись, вдруг запоет
И кто—нибудь другой придет.


***
Я понять себя не могу.
Заклинанием и мольбою
Не растрогаю я судьбу
И себя я не успокою.
Ночью думаю о себе
Под мерцанье круговерти
Бархатисто—серых небес
С смутным проблеском
Близкой смерти.
И очнувшись от забытья,
Принимая весь мир в дремоте,
Очень смутная мысль, таясь,
Выплывает в ума работе.
И вечерняя тьма опять
Увлекает меня с собою.
Нелегко эту мысль понять —
Навсегда ты потерян мною!


***
В памяти он возник,
Как будто круги на воде
Собрались в единый миг.
Колеблется водная гладь.
Но вот она устоялась.
Твой лик мне не отогнать.
Потерян счет грустным дням.
Находка или потеря,
Мольбам моим ты не внял.
Глубью памяти тишина,
Казалось бы, завладела,
Но там поздняя очень весна.
 
***
Любила? Нет. Люблю ли? Нет.
Зачем тогда вот этот свет,
Вот этот ждущий свет в груди,
Он просит так: “приди, приди!”

Страдала? Нет. Не спала дни,
А ночи спала, черт возьми!
А думы, что ж, они уйдут,
И думать - лишь напрасный труд.

Чего хочу? Не знаю я.
И в этом вот беда моя.
Вернее, знаю: посмотреть,
Растаять и в ночи сгореть.

Но не горю, не таю я,
И в этом тайна бытия,
Еще подумаю чуть-чуть,
Потом мне можно и уснуть.


***
Спокойствие и тишь, И не найти следа
От бурь, что были там неведомо когда,
И ничего не хочется - спокойствие и тишь.
Но почему ты так насмешливо молчишь?
Я знаю, мой характер — это жуть.
Я иногда не в силах продохнуть
От всех каприз и каверз на пути,
Что я себе наставила: иди!
Я не люблю спокойствия: Да—да!
Но отдохнуть тогда же мне когда?
И вот пожалуйста - спокойствие и тишь!
Но ты опять с издевкою молчишь!
Ну хорошо, я отдохнула пусть,
Но голову порой мне клонит грусть,
Над книжкой взор туманится чуть—чуть,
Стеснение охватывает грудь.
Ты думаешь, зловещий признак тут?
Я думаю, что люди не найдут,
Ни криминала, ни порыва В небеса...
ТЫ улыбаешься, прищурив чуть глаза?
Ну ладно, я сдаюсь, при ярком свете дня
Признаюсь - право, лучше знаешь ты меня!


***
Ты знаешь, я люблю...
Люблю вот этот дождь,
Вот этот серый день,
По лужам, хлюпая, идешь,
И солнце скрыла тень.
Ты знаешь, я люблю...
Люблю бродить одна
По скверам без травы,
Чуть слышной грусти так полна
И желтизной листвы.
Ты знаешь, я люблю...
Люблю в тиши сидеть
Под тиканье часов,
Учиться или песни петь,
Хоть и не знаешь слов.
Ты знаешь, я люблю...
Спокойствие в душе,
Неспешный сумрак дня,
Любимые слова-клише,
Что въелись так в меня.
Ты знаешь, я люблю...
Люблю своих друзей,
Что стали как семья.
Но не пойму я много Дней,
Тебя люблю ли я?


***
Мне стало столько много лет!
Себе кажусь смешной.
Решил какой-то милый шкет
В любовь сыграть со мной.

Я умудрено улыбнусь,
Глаза чуть отведу,
Прически пальцами коснусь
И взгляд его найду.

Мой мальчик, ты не знаешь, нет,
Той горечи хмельной,
Что опьяняет много лет,
И что сейчас со мной.

Ты мал, наивен и влюблен,
Глаза блестят твои,
Тебе, наверно, снится сон
О вечности любви?

Ты рвешься все познать, давай!
Пусть радует тропа,
Пусть вечно светит месяц май,
Ликует лиц толпа.

Лети, как бабочка, вперед,
Как сокол, цель лови,
И благостен тебе полет
И в жизни, и в любви.

И нам с тобой не вышел путь,
Давай уйдем без слов,
Я еду в церковь помянуть
Усопшую любовь.


***
Эх, казенные дома
И цветы червонные!
К кому я на плечо склоню
Головку забубенную!

Есть охотники иль нет
На даму на пиковую?
Мое счастье улетело,
Зазвенев подковами.

Сыпь гитарный перезвон -
Сердце заговаривать.
Ухожу Я в монастырь
Свои грехи замаливать.

Напоследок погадай,
Подруженька сердечная, :
Что готовит мне опять
Речка, быстротечная?

Улыбается король,
А глаза-то серые.
Остаюсь, мой дорогой,
Что я с собою сделаю?


***
Колдую

Поймаю в лести сеть,
С ума сведу истомой,
И яркий свет в глазах,
И платья чешуя,

И заколдую я
Тебя чудесной дремой,
Я буду много лиц,
Узнай, где буду я!

Мой холодок зубов
Тебя не заморозит,
Я лихорадку снов
Спущу, как лай собак,

Тогда чудесный миг
Тебя в пучину бросит,
Взнесет под небеса —
Пусть это будет так!

Я улыбнусь тебе,
И засмеюсь другому,
И я пойду плясать,
Ворвусь в твой строгий храм,

Я потопчу там все,
Я затяну все в омут,
И времени совсем
Опомниться не дам.

Я закушу в зубах
Хмельной цветок нездешний,
И не узнаешь ты,
Что это лишь дурман,

Когда размякнешь весь,
Как снег лежалый вешний,
Тогда-то и скажу,
Что это лишь обман.

Обман! И не следа
От хмеля разговоров.
Обман! И я уйду,
Оставив след в судьбе.

Но только жалко мне,
Что ты поймешь нескоро,
Что это ты избрал
Жестокой месть себе.


***
Пойми, загадку слов тебе не разгадать,
Тебе не суждена жемчужина открытья,
Ты славный человек, но хрупкий смысл событья
От пересказа может много потерять.

Ты честный человек, но слов второе дно
Таит не часто лишь дурное основанье,
И как не напряги ты все свое вниманье,
Тебе поймать его — увы! - не суждено.

Я рада встрече вновь. И ты такой, как был.
Я в разговоре так устала напрягаться.
С тобой мне так легко, не думать, как держаться.
Ты, как обычно, мил. Да—да, ты очень мил!

Ну говори же вновь! Я так тебя молю!
Как губка, я волью в себя твое веселье.
Я так устала пить сироп в стакане с зельем.
Ну, милый, говори! Я так тебя люблю!


***
На мелодраму это было непохоже.
Ушел с другой. Не посмотрел. Ну что же?
И я особо тоже не рыдала.
Ушла с другим. Себя вела, как знала.

Вернулась очень поздно. Не стерпела.
Я перед сном немного поревела.
А ты пришел вообще в стеклянной рани.
И свое чувство ты изрядно опоганил.

Хоть сердце не жалейка - пожалела.
Вернулся — приняла и обогрела.
Все вроде хэппи—эндом завершилось.
В грязи лишь чье-то сердце мерно билось.


***
Я мышей боюсь до жути.
Вот, увидела одну!
Как пойду ложиться на ночь —
Тапочки переверну.
Не дай бог, чтоб не залезла!
Веник рядом положу.
Как увижу эту мышь я —
Веником как оглушу!


***
Как голубки, они
Сидят себе, воркуют.
А я сижу И злюсь,
А сердце так тоскует.
Как будто тронул кто
Их милый лик глазурью
И ретушь положил.
Вот мучаюсь я дурью!
Сказал ей: подожди!
А ну, головку влево!
Вот так, чуть отведи...
И ты как королева!
А ты чуть выгни стан!
И голову повыше!
Возьми ее сильней
И голос чуть потише.
Погромче! Хорошо.
Теперь скажи ей тихо:
Голубка, солнце, свет. ..
Потише, слишком лихо!
А ты чуть покрасней,
И личико пониже,
Но все-таки кивай,
Чтоб знал, ты это слышишь.
Так. Два часа уже.
Ну, перейдем к признаньям.
Да, очень хорошо.
Все дело в воспитаньи.
Так. Ручку мы берем
И пишем заявленье.
Отлично. Молодцы.
Стандартно, без сомненья.
Ну что, сыграли марш?
Теперь пора в кроватку.
И помоги вам бог,
Чтоб спали сладко-сладко.

Я, может, не права.
Но вас не поражает
Программность бытия
И жизнь совсем чужая?


***
Стена стоит вокруг меня
Немая,
И не пойму я ничего
Внимая,
Молчу, кричу, все тонет вдруг,
Как в дреме,
Проснуться, опрокинуть круг. . .
Все тонет.
Все наяву, и клячный визг
Колодца,
Он смотрит темным глазом вниз,
Смеется.
Ты упадешь, затянет внутрь
Тот омут,
Другие все в него же прут
И тонут.
Я не хочу идти под свист
Свирели.
Так утопить в воде всех крыс
Сумели.
Но как ребячески смешна
Наивность,
И как редка, и как горда
Взаимность.


***
Собак отдельный лай под темень светлых окон,
И клен клонится вниз, весь капельно промок он,
Я устремляюсь вверх под миги звезд блестящих,
Светло дышать во тьме деревьев, чутко спящих,
Осыпал слезный град росы тяжело—влажной,
Причудлив и пуглив тот куст многоэтажный,
Дрожит в руке светляк спокойным тихим светом,
И нерушима связь и единенье с летом!


***
Мне снился страшный сон, что теплота ладоней
Ушла вдруг навсегда, и сердце страшно стонет,
Я кожей помню рук и сердца трепетанье,
И все исчезло вдруг - вот это испытанье!

И застужела я, как солнце под морозом,
И потерялась вмиг, как клок соломы с воза,
Проснулась с болью, но такая же, живая.
А как же вы мужей, солдатки, отдавали?


***
Руками-ветками все дни исхлестаны,
Все дни истерзаны иглами-лапами,
Морозным инеем покрыты контуры,
С ресниц сосульчатых слезинки капают,

Простишь любимую, что пишет изредка,
Живет там без тебя и улыбается,
За солнца лучики в листочках в клеточку,
Но красоту простить не получается.

Ее глаза живут в душе воронками,
Чужими взглядами ее там лапают,
Она доверчива, наивна, радостна.
Сосульки горестно слезами капают...


***
Крест на шею повесить
И уверовать, что ли,
Слишком много не шею
Навалилось мне горя,

Промелькнуть небесами,
Прокричать смутной птицей,
А потом с поднебесья
Да об землю разбиться,

Потянуться бы к солнцу,
Зеленея ростками,
Чтобы кто—то могучий
Их вдавил сапогами,

Или стану титаном
На земле всемогущим,
Чтобы всякую сволочь
Выкорчевывать лучше.


***
Тихая музыка. Море сияет. Ясное небо.
Море подкрашено яркою краскою Феба.
Яркое солнце и синее море, спасибо.
Плаваю, плаваю, плаваю я, точно рыба.
Желтый песок и зеленые горы, как в фильме,
Все эти карточки мимо проносятся, мимо.
А за окном так тоскливо метель завывает,
Очень отзывчиво, только чему и не знает.


***
Глаза полны мечтой.
Ужасно так далек
Мой дом, мой дом родной,
Надежда - уголек,
Действительность - вода,
Потушит сердца пыл,
Когда, скажи, горел?
Забыл, совсем забыл.


***
Мне страшно - нет тебя,
И темнота кругом,
Так неприветлив стал
Мой опустевший дом,
И карандаш скользнул
Тупым своим концом,
И ты во сне мелькнул
Неявственным лицом,
Ослепли чернотой
Ломившие глаза,
Перед Дилеммой той
Стучало сердце — за,
И облетел мой сад,
Но яблок красный жар
Любому гостю рад,
Таит в себе пожар,
И паутины след,
И шелест золотой,
И солнечный привет
От тех, кто был со мной.


***
Не обелит зима Деяния людей,
Их сохранит мороз, веселый чародей,
Он щеки покраснит, и смотрит льдинкой взгляд,
Морозные глаза на нас и не глядят.
Не даст зима ответ на спутанность дорог,
Заснежено часы отстукают свой срок,
Не растопить снегов огромных до весны,
Недаром все глаза колючим льдом полны.


***
Я стою спокойно,
Очередь подходит,
Но какой-то хмурый мент
Глаз с меня не сводит.
Эх, нормально,
Мы не недотроги,
Но менты, пожалуй,
К нам излишне строги.
Выметайся быстро!
Варежку раззявил!
Это ты меня вчера
Кулаком буравил?
Да не упирайся!
Двинуть бы по роже!
А, пожалуй, на него
Не очень и похоже…
Да, тот был пониже...
Что стоишь смеешься?
Убирайся, пока цел,
Завтра попадешься!


***
Серый снег, вороны каркают,
Дым кирпичный валит с труб,
Одинаково неяркие
Слоги спрыгивают с губ,

Рельсы, балки, грязь машинная,
Маслянистый ручеек,
Лужица блестит бензинная,
Грязь не соскоблишь с сапог,

Солнце пятнами усеяно,
Спит кривая колея. ..
На себя гляжу рассеяно:
Как сюда забралась я?


***
Двойной прищурив глаз,
Балконом рот раззявив,
Стоит бедняга дом,
Неказист и нелеп,
Он просто уж излишне лапидарен,
Но заработали строители на хлеб.
Стоит. Горят глаза
На тулове квадратном,
Но блеском тусклым,
Даже сонным,
Подтеками обезображен весь,
С уродливостью швов
На остове бетонном.


***
Останься таким, как был,
Уйди, я тебя прошу!
Зачем ты так полюбил?
Я сердце пустым ношу.
Оставь поскорей мой дом,
Ведь я тебе не нужна,
Ты думаешь, проживем,
Я буду тебе жена?
Но от пустоты в груди
Звенит струной тишина,
Ведь я же прошу - уйди,
Хочу я побыть одна.
Ты слышишь, вина моя,
Что я пожалела вдруг,
И слабости не тая,
Познала надежность рук.
А после была - вина,
И с ненавистью в груди,
Отчаянием полна,
Сказала я - уходи.
Не понял ты ничего,
Ты слишком меня любил,
Звуком голоса своего
По ране открытой бил,
А ненависть возросла,
Она заслонила свет,
А я бы себя спасла,
Сказав в ту минуту - нет,
Ты много раз приходил,
Не мог понять почему,
Не хуже ты многих был,
За что тебе, не пойму.


***
Молчаливость уединенья,
Неопознанность тишины,
Светлой памяти сновиденья
Чем-то сумеречным полны,
Неосознанные желанья
И дороги знакомой след,
И туманные вспоминанья
О тебе, которого нет,
Перекрестность дорог и мнений,
Познаваемость белизны,
Смутно-явная тень мгновений,
Что запретным чем-то полны.
А ты продумал все в тот день.
Пень.
Ты говорил смеясь.
Князь.
И музыка в тиши. Балдей.
Дыши.
И разостлал кровать.
Мать.
А я плюю на все.
Е.
Тебе махну рукой.
Всегда была другой.

***
Некролог

Огромный рыжий таракан,
Он вырос всем на диво,
Какой же он огромный!
В профиль особливо.
Он малым таракашкой
Сумел так извернуться,
Чтоб в этой жизни тесной
Главного коснуться -
Тарелки с свежим кремом,
Из-под жаркого чашки,
Но сколько ж надо перенесть
Рыжему бедняжке!
Вертелся он юлою,
Как лошадь скаковая,
Он мчался по паркету,
На нервах всем играя.
До зрелости он дожил,
И рыжая подруга
Его ждала, робея,
Единственного друга.
Не шевельнет усами
На батарее снова,
И мусорная урна
Взять прах его готова.
Виной домашний тапок,
И в роду тараканьем
Всегда считалась встреча с ним
Ужасно нежеланной.
А рыжая подруга,
Она запила с горя,
И кончилась в бутылке
В день смертного запоя.


***
Прошлый дождь набросил пелену тумана,
На асфальте лужи вот уж сколько дней,
Я ложусь так поздно и встаю так рано,
Чтоб увидеть город в час больших огней,
Ток ночной прохлады волосы погладит,
Темноту размажут желтым фонари,

Но искать покоя по проспектам хватит,
Дышит ночь на ладан красками зари.
Ночью одиноким жить намного проще,
Ночью одиноким можно просто спать,
Не беги со страхом от меня, прохожий,
Хочешь, будем вместе по ночам гулять?


***
Я одна. Тишина.
Разрывается маг.
Он не сможет никак.
Заглушить тишину.
Я тону.

Я тону. Помоги.
Ты не двинешь ноги.
В свете пестрого дня
Не глядишь на меня.

Не нужна.
Тишина.
Глубь до дна.
Все одна.

Ложь речей.
Блеск лучей.
Все жую прошлость встреч.
Где ты, где? Не сберечь.

Рук кольцо - едь два дня.
Где лицо - нет меня.


***
Прости! Поймешь ты или нет,
Я не ищу пути,
Чтоб ты был лаской слов согрет,
Я лишь прошу: прости!
Прости и не ищи следа
От уз в моих глазах,
Прости, не знал ты никогда
Забвения в слезах,
Я прежде знала, не теперь,
Когда сошлись пути,
Но я закрыла грудью дверь,
Чтоб ты не смог войти,
Прости за все, хотя ты сам,
Ты сам виновен был,
Что ты доверился слезам
И про себя забыл.

***
Легкое прикосновенье,
Убегающий пристальный взгляд,
Задержавшийся на мгновенье,
Повернуть бы все это назад!
Лет на семь повернуть все это
И девчонке отдать хоть на час,
Чтоб поверила в силу света
Своих добрых зеленых глаз,
Чтоб попристальнее взглянула
В зеркала светлый лик,
Чтоб немножко хоть отдохнула
От прекрасных и умных книг,
Чтоб поверила: жизнь прекрасна,
И она не золушка в ней,
Чтобы верила безотказно
В красоту теперешних дней.
Но нужна ли тебе девчонка?
Я теперешняя нужна,
И сидит у тебя в печенках
Их доверчивость, новизна.
Не увидел меня тогда ты
С ждущей искоркой на бегу,
А теперь в виде расплаты
Покуражиться я смогу!


***
Слабел зеленый стебелек, тянулся к свету,
Дух красок разыграться смог к рассвету,
Сиянье солнечных лучей - опора,
Но жить при них всегда трудней: все скоро -
Решенья, суетность, мечта - все видно;
Чужие праздники и смех - завидно,
Упал алмазиком росы в травинки,
Не видно и при свете дня слезинки,
Грохочет топотом сапог, шатает,
А внешне посмотри сейчас, кто знает?
И орхидеей зацветет пол-неба,
Не понял, не увидел и там не был.


***
В словах есть жизнь и бьет родник,
Ты пьешь его, к нему привык,
А мне встречаются сухи,
Слова, как шелест шелухи,
И по словам нельзя объять
То, что стремишься ты понять.


***
Жадность рук, чуткость встреч
Все равно не сберечь,
Глубь в глазах, сон и явь,
Чувств накал лучше сбавь,
Мягкость губ, жар в груди,
Ты мне люб, но уйди,
Не хочу быть вдовой,
Чтоб всегда образ твой.
Снова ты! Все ко дну,
Приходи, я тону.


***
Нам выпала одна лишь ночь
С трех до пяти утра,
И время проносилось прочь,
И вот - вставать пора.
Я уезжала, ты молил
Глазами, но не вслух.
Зачем? - решила. Пусть ты был,
Был, и в ночи потух.
Но потухает образ твой,
А голос помню вновь,
И я советуюсь с собой,
Чуть поднимая бровь.
Сейчас не знаю, кто ты, где,
И помнишь ли меня,
Но помню я одну лишь ночь
До этого вот дня.


***
Краснеет язвой красной телефон,
Он как укор мне и напоминанье,
Я вспоминаю шепот твой, дыханье,
Но издали, как будто это сон.
Ты позабыл! Конечно, это так.
Перед действительностью никуда не деться.
Колотится как бешеное сердце,
Опомнись! Право, ты себе не враг!
На столик я гляжу, скосив чуть взгляд.
Твой номер выжжен огненной звездою,
В твоих глазах я ничего не стою,
А ты в моих надолго будешь свят.


***
Я несу свою голову как котел
Разорвавшейся муки.
Я несу свою голову как костел,
Полный ангельской скуки.
Я несу в голове своей гром хоров
И блистание зала,
Я несу в голове своей сонмы слов
И красивость кинжала.
Голова моя — бич мой, меч,
Мое время и бремя,
Что глядеть мне и что беречь,
Где бросать свое семя.
Голова моя - звук оков,
Заскрипевших натужно,
Стук ли в дверь иль стук башмаков,
Ничего мне не нужно.
Я несу свою голову как герой
Нес позор и отраду,
Я несу свою голову на убой,
Надо, надо. Не надо!!!


***
На этом празднике чужая,
И шум речей, и слов тесьма,
И поцелуев урожаи
Его волнительны весьма.

Чужая - скопищу народа,
Чужая — мыслям И себе,
Его пьянящая свобода
Мешает счастью и судьбе.

Я праздникам твоим помеха,
Не слиться с этою толпой,
Но мне хотелось лишь для смеха
Тут погулять часок — другой.

Я ухожу. Сквозь снег мокрущий
Рога троллейбуса блестят.
И забывая гул орущий,

Шепчу лишь что—то невпопад.
На этом празднике — чужая,
Возврата нет в прошедший миг.
(окончание утеряно)


***
Не думай. Выбрось все из головы.
Ты знала это с самого начала.
Да, знала, но душа моя молчала,
И пожинай плоды теперь,- увы!

А этот телефон, стоит в углу,
И ничего он не подозревает,
И сколько поводов придумано, не знает,
И может хоть сейчас начать игру.

Звонок. Опять! О, как я побледнела!
Я к трубке, словно к мессии, бегу,
Твой голос! Как я выдержать смогу!
На пол в изнеможеньи села.

Две пары фраз незначащих. Я жду.
И вот: сегодня вечером свободна?
В ответ я: не звонить, наверно, модно?
А про себя шепчу - иду!


***
Она была красивая бабочка, но стала жить с толстым жуком и
однажды он ее свел. А кузнечик долго пел о любви.

В твоих глазах небесный свод
Живет.
И крыльев радужный развод
Поет.
Ты так божественна, светла
Всегда.
Твой образ в жаркий, душный день -
Вода.
К воде склонилася ветла
Главой.
К тебе склонен. Твоя я тень.
Я твой.
Не вспомнить мне теперь без мук
Твой лик.
Но выполз снова этот жук.
Мужик.
Я все равно пою тебя
Опять.
Ты будешь в тулове жука
Лишь спать.
А я влюблен. Отдам себя
На смерть.
Чтобы внутри, там, на века
Нам петь.
Мои глаза разгонят враз
Весь мрак.
Никто уж не разлучит нас
Никак.


***
Я посмотрю ему в глаза.
Ну чем он мне не мил!
Сама поверю, что взглянул
И холодом пронзил.

А может, жаром? Не беда,
Я позже разберусь.
Ах, не смотри же мне в глаза,
Я этого боюсь.

Он будто в сердце острие
С размаха мне всадил.
Теперь засомневалась я -
А он ли это был?

Нет, он! Горит любовь моя
Жарчее, чем дрова.
Теперь во всем разобралась,
Отстану - черта с два!

Должна ж кого-то полюбить,
Ну почему не он?
Ах, он Ромео, рыцарь мой,
Король, Наполеон!

Не бойся, милый, для тебя
На все готова я!
Ты почему спиной стоишь?
Однако ты свинья!

Тушить пожар такой любви!
Ты руку смел поднять!
Тебя тогда я разлюблю
И ты не сможешь спать.

Погложет совесть за меня,
Я так тебя люблю!
Любила! Скройся с глаз моих!
Не мучайся, молю!


***
Ты выбрал время для удара,
Ты выбрал счастья миг,
Тебе казалось: все же мало,
Ведь ты меня постиг.

А я в глаза тебе смеялась -
Другой меня манил,
Искусства надо только малость,
И ты обманут был.

Я почему-то не страдала,
Я этого ждала,
Но впилось в сердце это жало,
Малюточка-игла.

И ничего не переменишь,
Зови иль не зови,
А как оценишь, как измеришь,
Где больше тут любви.

И не воротишь вновь былое,
Тут нечего считать,
А может, это все пустое,
Лишь хлопоты - как знать.


***
Болезненно измучено сознанье,
Весь мир в какой-то прошлой полумгле,
Ломит в висках, измучено дыханье.
Еще я что-то значу на земле?
И смутный бег теней в окне навстречу,
И жадные объятья боли головной,
Мне плохо. Плохо мне. А оправдаться нечем.
И все другое сразу же. И мир совсем иной.
Сначала я рычу, подобье леопарда,
На всех друзей, всех прогоняю прочь,
Затем реву, Клотильда иль Мессандра,
Но чем, не знаю, мне себе помочь?
С чего бы это - сплин, хандра иль скука?
Болезнь дурацкая? Названья нету ей?
Названье есть, все выдумали - ну-ка,
Теперь его бы откопать ловчей.
Задуматься потом за разговором
И невзначай, как будто свысока,
Вдруг горсть латинскую рассыпать этаким узором,
Взглянув с небрежностью на дурака.
Ах, мама, ну скажи, зачем я не лужайка?
И бабочка не сядет на меня,
А то порхала бы цветастенькая стайка
Безмозглых тварей, я кому родня.
И никаких забот, пока не перепашут
И в землю не вонзят лопату или плуг.
Да ну их к черту, превращенья ваши!
Как хорошо-то, господи, что я не луг!
Мне нужно бы учет, контроль ужасно строгий
За состояньем духа и здоровья несть,
Я встану злою вахтой, чтоб немногий,
Микроб иль сволочь, внутрь мог залезть.

***
А что во мне эмоции заглохли -
Я знаю. Ну и что? Пусть в том моя беда.
А вот на вас растет не мох ли?
К чему тогда вся эта ерунда?

Себя я заклеймить всегда сама успею,
К несчастью, у меня так развит этот дар,
Что иногда садится мне на шею
И провоцирует хорошенький скандал.

Я рефлексирую. Научно обзовемся
И с этим термином опять полезем в тьму,
Мы в руки голою душою не даемся
Другим. И к черту кутерьму.

А вы? Что в жизни вам осталось?
Вам интересен, в принципе, вот этот белый свет?
Я знаю, интересен, только малость,
А если честно, то, наверно, нет.


***
Как меняются люди
От простейших событий!
Вы, пожалуйста, люди,
За собою следите.

Если в лучшую сторону -
Это не чудо,
Только чаще в другую,
Это вот худо.

Я внимательно, люди,
Стою, наблюдаю,
Как сама я меняюсь,
Понятно, не знаю.

Только если уж что-то
Во мне проследите
Не очень хорошее -
Предупредите!



***
Под гневный хохот арлекина
Надену маску в поллица,
И будет все наполовину,
Играть я буду до конца!

Учиться буду полустрастно,
Зачем наук мне глубина?
Ведь так изменчиво-опасна
И недоверчива она.

Я музыку пойму в полуха,
Зачем себя мне утруждать?
При этом можно даже слухом
И чувством к ней не обладать.

С полуприятелем беседой
Полуприятною займусь,
Гляжу в полглаза на соседа,
И сним немного развлекусь.

Я так мила - наполовину,
Наполовину занята,
На всем заклятье середины -
Я и серьезна, и пуста.

Наполовину полюбила,
И разлюблю не до конца,
Наполовину позабыла
Насчет закрытого лица.

И перестань рыдать, Пьеро мой,
Сейчас рыданьям - не почет,
Я убедилась безусловно,
Что эта маска мне идет.


***
Как волос на колышке струн мандолины,
Срывается нерв с золотой середины,
Он лопнул со звуком струны отзвеневшим,
Терпевшим, терпевшим, но не утерпевшим!
Петлей обвиваются волосы-нервы:
Спокойствия хочешь, не быть тебе первым!
И звуком вдруг хлопнувшей дверцы комода
Тебя запирают на чувства-уроды,
И стенок стеклянных все уже просторы,
Сомкнутся вокруг они тихо и скоро,
Но ты почему-то с кошмарностью тайной
Боишься разрушить их чрезвычайно.
Боишься ты звона обломков стеклянных,
Кулак окровавленный кажется странным,
А выхода нет! Со злорадством упрямым
Смыкаются стены надежно и прямо.
И нервы кручу я, как змей проводовых,
На руку мотаю все новых и новых,
В кулак зажимаю все нервы на свете,
В стекло той рукой ум расчетливо метит.
И пусть мое войско уменьшилось много,
Зато есть теперь хоть какая дорога,
Уйду, окровавлено нервы сжимая,
Душа цепенеет, рассудку внимая.


***
Он еще не проснулся,
Этот заспанный город,
Предрассветные окна
И назойливый холод,
Одинокие люди,
(Очень мало прохожих)
Лица сумрачно белы
И на маски похожи.
На мгновенье затихнув,
Шум коня городского
Перед бешеной скачкой
Вдруг усилится снова.
Сапогом я ломаю
Хрупкость утренней льдинки
И срываются с крыши
Все ночные слезинки.


***
Я пришел в твой дом для беды,
Выпил я забвенья воды,
Окунул я пальцы в дурман
И глаза застлал мне туман,

За туманом скрылись мосты,
Мне близка одна только ты,
Но боюсь, спадет пелена,
Ты уйдешь, все бросив, одна.

Я пришел, но жить не могу,
Свое сердце сам стерегу,
Не могу тебя я впустить,
Не могу обманутым быть.

Что за жизнь мне в доме твоем,
Не прожить нам больше вдвоем,
Я виновен, я ухожу,
На тебя я зла не держу.

Землю с небом дождик прошил,
Я всегда куда-то спешил,
А теперь стою точно пьян,
До чего велик твой обман!

Двум слезинкам быть в море слез,
Двум колючкам в букете мимоз,
Растворит все дней череда,
Но приходит в сером беда.

Я пришел в твой дом для беды,
Пил настой я талой воды
И разбил для счастья стакан,
Собирал осколки я сам.