Листая старые журналы 491

   ПАМЯТИ АЛЕКСАНДРА
       ТВАРДОВСКОГО

Вошло в закон, что на Руси
при жизни нет житья поэтам:
о чём другом, но не об этом
у чёрта за душу проси.

Но чуть взлетит на волю дух,
низлягут рученьки в черниле, —
уж их по-царски хоронили ,
за исключеньем первых двух.

Из вьюг, из терний, из оков,
из рук недобрых, мук немалых
народ над миром поднимал их
и бережно, и высоко.

Из лучших лучшие слова
он находил про опочивших,
чтоб у девчонок и мальчишек
сто лет кружилась голова.

На что был загнан Пастернак,
тихоня, бука, нечестивец,
а всё ж бессмертью причастились
и на его похоронах…

Иной венец, иную честь,
Твардовский, сам себе избрал ты
затем, чтоб нам хоть слово правды
по-русски выпало прочесть.

Узнал, сердечный, каковы
плоды, что муза пожинала.
Ещё лады, что без журнала
Другой уйдёт без головы.

Ты слёг, о чуде не моля,
за всё свершённое в ответе…
О, есть ли где-нибудь на свете
Россия, родина моя?

И если жив ещё народ,
то почему его не слышно?
И почему во лжи облыжной
молчит, воды набравши в рот?

Ведь одного его любя
превыше всяких мер и правил,
ты в рифмы Тёркина оправил,
как сердце вынул из себя.

И в зимний пасмурный денёк,
устав от жизни многотрудной,
лежишь на тризне малолюдной,
как жил при жизни, одинок…

Бесстыдство смотрит с торжеством.
Земля твой прах сыновний примет.
А там Маршак тебя обнимет,
«Голубчик, — скажет, — с рождеством».

До кома в горле жаль того нам,
кто был эпохи эталоном,
и вот — унижен, слеп и наг —
лежал в гробу при орденах,

но с голодом неутолённым, —
на отпеванье потаённом,
куда пускали по талонам ,
на горьких тех похоронах.
 
Борис Чичибабин
(«Дружба народов», 1988, № 4)