На сцене театра Фюнамбюль

***


Не плачь, моя Коломбина!
Хоть и разбито сердце твое.
Души пропащей дух твой падший
Из-за беспечного арлекина
Поднимет жизнью сломанный паяц.
Пусть плачут небеса,
Пусть плачет Поль Сезанн.
Ведь наша драма жизни вовсе не пустяк,
А я, увы, не твой лирический герой.
Точи ножи скорее, грустный мой Пьеро.
Лицо твое всегда обсыпано мукой,
Чтоб скрыть под маской муки и страданья.
О, наивный доне Педро-Педролино,
Попадающий впросак простак!
Тебя вечно обгоняет ловкий Арлекино - 
Обжора, пустомеля, бабник и лентяй.
Но пусть потонет в смехе все
На сцене театра Фюнамбюль.
И больше людям я не верю,
Лишь в глазах моих печаль.
Не надо масок, не надо слез.
Угроблен истинный сюжет,
И госпожа Удача покинула меня.
Но святая правда всегда одна, -
На острие кинжала, на кончике ножа.
Святая правда на нашей стороне.
И все уйдет, исчезнет в пыль -
Брезгливость чувств и маски лжи.
Ведь смотрел же весь Париж,
Как оскорбленный Жан Гаспар
Честь себе вернул ударом трости.
Да, на этот раз не повезло, -
Мне выпали плохие кости.
Значит, я плохой игрок.
Услышь меня, моя любовь,
Вернись ко мне, о Коломбина!
Надоел весь этот балаган,
И хохот мрачный арлекина.
Не мне пусть рукоплещет глупая толпа,
Я вовсе не тщеславен, не надо славы.
Они как дети, как птенчики без мамы, -
Видит Бог, еще глупы и безрассудны.
Уж слышен звон бубенчиков, звон колоколов
В голове моей беспутной и безумной,
И близка развязка, близок судный час.
Точи ножи скорее, грустный мой Пьеро,
Пусть заплатит тот, кто сделал это.
И ничего, что ты остался тут один.
Ты не грусти, мой милый друг, -
Однажды он получит в спину,
Тот злобный и развратный арлекин.
Пусть плачет тот, кто сделал это.
Он придет бульваром Преступлений.
И движеньем быстрым наш Пьеро
Раскроет ткань шикарных панталон.
И со зловещим криком "О-хо-хо!"
Нагнется над испорченным лицом.
Не плачь, о Коломбина!
Пусть плачут дети в театре там.
Пусть плачут небеса.
Да, выбор труден - Арлекино и Пьеро.
Но вылечу я сердце милой Коломбо.
Сколь безвременна кончина любого дурачины,
Когда святая правда на кончике ножа...
Пусть весь бульвар сгорит в огне,
Как сгорел однажды Сен-Жермен.
Дайте лишь дожить до срока,
И роль свою исполнить до конца.
И улицы, трущобы - весь Париж,
Захлестнет волна всеобщего восторга.
Когда вернется он - бродяга мим
К жизненным своим истокам.
Не затушить огонь моей любви,
Не утолить тоску и жажду.
Есть ли кто-то в этом мире,
Кто скажет мне: - "Остановись!"?
И к чему слова мне модных франтов,
Если я не твой любимый фаворит?
Пусть меня услышит небо,
Пусть меня услышит Бог.
Пусть скажет Коломбина,
Что шепчет сердце там твое.
Прошу простить, прошу понять меня,
О Коломбина! Ведь я один люблю тебя.
О, доне Педро-Педролино!
Мой бедненький Пьеро!
Твое мукой обсыпано лицо,
Но в глазах сгустилась тьма.
Да, лицедейство - это грех,
Но больший грех - жить во имя мести!
Повернись ко мне лицом, судьба-злодейка,
Позволь мне нанести последний тот удар.
И пусть молния сверкнет, ударит гром -
Я ко всему готов. Ведь я один люблю тебя.
И лишь тогда смахнем слезу украдкой мы
Над судьбой несчастного шута.
И лишь тогда смахнем слезу
На сцене театра Фюнамбюль.
Где сошлись в неравной схватке
Поэты, воры и убийцы
На сцене театра Фюнамбюль.


26.08.2020 г.