Геннадий Алексеев

В сборнике "Время Икс. Современный Русский Свободный Стих" размещаю произведения, вошедшие в одноимённый печатный сборник, 1989 года издания, и не найденные на просторах интернета, либо найденные на других ресурсах, не на Стихах. Я обнаружила эту книгу на дачной книжной полке и, окунувшись в то время, когда читала сложные, но чем - то необъяснимо привлекательные для меня в то время строки, решила запечатлеть хотя бы часть стихов в электронном виде.

Издание печатной книги было осуществлено с благотворительной целью - весь сбор от реализации тиража направлен в фонд помощи пострадавшим от землетрясения в Армении.

Восхищаюсь, читая эти строки, и, одновременно читая биографии этих людей!

В свою очередь, размещаю их произведения у себя на странице с целью популяризации их творчества, а также, и, может быть даже в первую очередь, популяризации "великого и могучего", возможности прикоснуться к одной из многих его выразительных граней, в этих стихах, в этих строках, образах, переданных нам уникальным видением уникальных в своём творчестве и жизни людей.

Авторы - Владимир Бурич, Иван Шапко, Виктор Полищук, Арво Метс, Евгений Брайчук, Вячеслав Куприянов, Аркадий Тюрин, Юрий Селиверстов, Михаил Орлов, Валерий Липневич, Георгий Власенко, Геннадий Алексеев, Виктор Райкин, Герман Лукьянов, Александр Бригинец, Сергей Шаталов, Руслан Галимов, Александр Макаров, Карен Джангиров.




КАЖДОЕ УТРО.



Каждое утро,
когда я открываю глаза,
я вижу окно
и в окне - небо.

Каждое утро
оно напоминает мне о том,
что я не птица.



***


Её не поймёшь.

То она прогуливается поодаль
с чёрной сумочкой,
в чёрных чулках
и с белыми волосами до пояса.

То лежит в беспамятстве
на операционном столе,
и видно, как пульсирует её сердце
в кровавом отверстии.

То она пляшет до упаду
на чьей - то свадьбе,
и парни пожирают её глазами.

А то просто стоит передо мной
спокойно и прямо,
и в руке у неё
красный пион.

Но всегда чуть - чуть печальная -
радость человеческая.



Мои заботы.


У меня много забот.

Надо позаботиться о Фонтанке,
    чтобы она текла куда следует.
Надо позаботиться об облаках,
    чтобы они плыли своей дорогой
    и не толпились на одном месте.
Надо позаботиться о кошках,
    чтобы они не попадали под машины,
    когда перебегают улицу.
Надо позаботиться,
    чтобы статуи
    не бродили ночью по Летнему саду,
    потому что они могут перепутать
    свои пьедесталы.

Забот полон рот,
а мне говорят,
что я живу беззаботной жизнью.



ТАК


- Не так, - говорю, -
вовсе не так.
- А как? - спрашивают.

- Да никак, - говорю, -
  вот разве что ночью
  в открытом море
  под звёздным небом
и слушать шипенье воды,
скользящей вдоль борта.
  Вот разве что в море
  под небом полночным,
  наполненным звёздами,
и плыть, не тревожась нисколько.
Вот разве что так.

Иль, может быть утром
на пустынной набережной,
поёжившись от холода,
и смотреть на большие баржи,
плывущие друг за другом.

Да, разве что утром
у воды на гранитных плитах,
подняв воротник пальто,
  и стоять, ни о чём не печалясь.

Вот разве что так, - говорю, -
не иначе.



***


Посмотришь, прищурясь в даль -
   берега не видно.
Поглядишь внимательно в голубую даль -
   берег незаметен.
вглядишься пристально в ясную даль -
   берега нет.
   Безбрежность.

Зачем же тревожиться?
Не лучше ли радоваться?

Радуйтесь,
радуйтесь:
   берега нет -
   безбрежность!



НА РАДУГЕ


Гулял по радуге
какой - то человек.

Ходил по красному,
шагал по синему,
топал по жёлтому
и улыбался.

И вместе с ним
гулял какой - то пёс.

Бегал по красному,
носился по синему,
обнюхивал жёлтое
и повизгивал от удовольствия.

И больше не видно было
на радуге
ни людей,
ни собак.
Только эти двое и были.



ВОЛШЕБНИЦА


Шёл медленный крупный снег.
Я ждал долго
и совсем окоченел.
Она пришла весёлая
в лёгком летнем платье
и в босоножках.

- С ума сошла! - закричал я. -
Снег же идёт! -
Она подставила руки снежинкам,
они садились на ладонь
и не таяли.
- Ты что - то путаешь, -
сказала она, -
по - моему, это тополиный пух. -
Я пригляделся, и правда -
тополиный пух!

- Ты просто волшебница! -
сказал я.
- Ты просто ошибся! -
скала она.



КУПОЛ ИСААКИЯ


Вечером
я любовался куполом Исаакия,
который был эффектно освещён
и сиял
на фоне сине - фиолетового неба.

И вдруг я понял,
что он совсем беззащитен.

И вдруг я понял,
что он боится неба,
от которого
можно ожидать всего, чего угодно,
что он боится звёзд,
которых слишком много.

И вдруг я понял,
что этот огромный позолоченный купол
ужасно одинок
и это
непоправимо.



КОНТУР БУДУЩЕГО


Очень просто
получить контур Венеры Таврической -
    ставим статую к стене
    и обводим её тень карандашом.
Труднее
получить контур лошади -
    она не стоит на месте
    и тень её тоже движется.
Очень трудно
получить контур счастья -
    оно расплывчато
    и не имеет чётких границ.
Но удивительно -
    пятилетний ребёнок взял прутик
    и изобразил на песке
    чёткий профиль будущего -
все так и ахнули!



ЕЩЁ О ВЕЧНОСТИ


- Да, да,
ничто не вечно в этом мире! -
сказал я себе.

Зашло солнце
и наступила
пора свиданий и любви.

И я увидел у ворот
вечно юного Ромео,
который что - то шептал
в розовое ухо
вечно любимой Джульетты.

- Но ведь Шекспира же
когда - то не было! -
крикнул я им.
Они засмеялись.



ДОВЕРЧИВЫЙ


Я всем верю -
и мужчинам,
и женщинам,
и младенцам,
и лошадям.

Некоторые меня обманывают,
но я всем верю.

- Быть может, я неумён? -
спрашиваю я у женщин,
и они опускают глаза.

- Быть может я недотёпа? -
спрашиваю я у мужчин,
и они отворачиваются.

- Неужели я глупец? -
спрашиваю я у младенцев,
и она начинают плакать.

- Ну скажите же мне прямо,
что я болван! -
кричу я лошадям. -
Что вы хвостами - то машете?
- Да нет, - говорят лошади, -
просто ты такой доверчивый. -
И всем как - то неловко.



ПИРАТ


Триста лет назад
я разозлился
и стал пиратом.
    Плавал,
    грабил,
    убивал,
    жёг корабли.

Шпагой
выкололи мне глаз -
    стал носить чёрную повязку.
Саблей
отрубили мне руку -
    стал запихивать рукав за пояс.
Ядром
оторвало мне ногу -
    стал ковылять с деревяшкой.
Но всё грабил,
    всё убивал,
    всё злился.

Наконец
пуля попала мне точно в переносицу,
и я помер лёгкой смертью.

Привязали ядро
к моей оставшейся ноге
и бросили меня в море.

Стою на дне
весь чёрный от злобы.
Рыбы нюхают меня,
но не жрут.

Стою и припоминаю,
из-за чего я разозлился.

Триста лет стою -
не могу припомнить.



В МУЗЕЕ


У богоматери
было очень усталое лицо.

- Мария, - сказал я, -
отдохните немного.
Я подержу ребенка.

Она благодарно улыбнулась
и согласилась.

Младенец
и впрямь был нелёгкий.
Он обхватил мою шею ручонкой
и сидел спокойно.

Подбежала служительница музея
и закричала,
что я испортил икону.

Глупая женщина.



ДВА КАМУШКА


Ну что вы!
Ничего ведь и не было!
Да, да,
ничего такого и не было,
ничего подобного,
ничего похожего!
Ничего ведь и быть не могло
похожего,
ничего подобного
не могло случиться!

Да бросьте вы, право -
какие глупости!

Просто однажды
на ливадийском пляже
положил я
два маленьких серых камушка,
два округлых,
обкатанных морем камушка
в ямки
её загорелых ключиц.
Потому что ямки
были глубокие,
потому что лежала она
не шевелясь,
потому что камушки
были под рукой -
только и всего.



ОСТОРОЖНЫЙ


Он с детства знал,
что осторожность не мешает,
и прожил всю жизнь
с великой осторожностью.

Он осторожно
незаметно умер,
и после смерти
был предельно осторожен.

Неосторожным
был он только раз -
когда родился.

О, как он проклинал себя
за это!



СТИХИ О ТОМ, КАК ПЛОХО БЫТЬ ЧЕЛОВЕКОМ


Хорошо быть обезьяной,
и попугаем хорошо быть,
и крысой,
и комаром,
и амёбой.
Плохо быть человеком:
всё понимаешь.

Понимаешь,
что обезьяна - кривляка,
попугай - дурак,
крыса - злюка,
комар - кровопивец,
а амёба - полное ничтожество.

Это удручает.



ОБИДЧИК


обидели человека,
несправедливо обидели.

- Где,
где обидели человека?
Кто,
кто посмел обидеть
самого человека?

Никто его ни обидел,
никто.
Кто может его обидеть?
Смешно!
Он сам кого хотите обидит.

Он сам обижает Землю
и зверей на Земле.
Он сам себя
глубоко обижает.

Обидит себя -
и ходит расстроенный,
обидит -
и ночами не спит, переживает.

Но не судите его,
не судите.
Поймите человека -
ему не легко.



СТАРУШКИ, ПОСЫЛАЮЩИЕ ТЕЛЕГРАММЫ


Городские старушки
любят посылать телеграммы
своим полузабытым родственникам,
живущим в далёких деревнях.

Сочиняя телеграммы,
старушки вспоминают своих родственников,
плачут от умиления
и перевирают названия деревень.

Старушкам объясняют,
что таких деревень нет на свете,
а они плачут всё пуще и пуще,
но теперь уже от недоумения.

Старушек просят не плакать,
отправляя их телеграммы неведомо куда,
и эти несчастные телеграммы
теряются в беспредельности мироздания.

Но старушки всё плачут и плачут,
прижимая к глазам кружевные платочки,
плачут уже неведомо от чего,
и платочки у них мокрые, хоть выжми.



СНЕГ


Если запрокинуть голову
и смотреть снизу вверх
на медленно,
    медленно падающий
крупный снег,
то может показаться
бог знает что.

Но снег падает на глаза
и тут же тает.

И начинает казаться,
что ты плачешь,
тихо плачешь холодными слезами,
    безутешно,
    безутешно плачешь,
стоя под снегом,
трагически запрокинув голову.
И начинает казаться,
что ты глубоко,
    глубоко несчастен.

Для счастливых
это одно удовольствие.



***


Почешу в затылке,
снова засучу рукава,
снова поплюю на руки,
снова возьмусь за дело.

Всю жизнь
в поте лица
буду делать своё большое дело.
Умру,
и моё дело
останется незаконченным.

Меня похоронят
с засученными рукавами.