А черти беснуются рядом

Пылают от зноя травы
И – чад, как в библейском аду,
Закат пылает кровавый –
К нему я согбенно иду.

А за спиной стынет темень,
Разверзнув голодную пасть,
Земля – раскалённый кремень,
К себе меня тянет припасть.

Конец же пути не близок –
Пройти бы его до темна,
Свод неба совсем уж стал низок,
Что в крюк аж согнулась спина.

Тем цену атлантов славу
Мне выпала честь, что ль, познать? ...
Несу я, быть может, Державу?! ...
На что бы её поменять? ...
Как сделали это другие –
В великом богатстве! теперь...
Шалишь не с того ль, Стихия?
Я ношу не брошу! Поверь.

А черти, беснуясь рядом,
Ждут погани: вот упаду
И – ноша станет их адом –
Мерещиться стало в бреду.

Вдруг слышу вселенский голос:
- За то так и тяжек твой крест,
Что пестовал хлебный колос,
Не ведая, кто его ест.

Открылось ржаное поле –
Черно – жрёт зерно вороньё;
Я сжал в кулаках мозоли –
Подумалось: это ружьё.

Поднялись те тучею чорной:
- Террор, зло поднявши галдёж;
Я чудищем выглядел скоро,
Помётом, обросшим… и, всё ж,
Нагнулся и поднял камень,
Но бросить ещё не успел –
Потух! куража их пламень
Стихии жар вмиг охладел.

Румяное вижу утро!!!
И, я лишь в начале пути,
Играет даль перламутром;
Державу мне в радость нести!