одинокость

Передвигаю мебель по комнате
в поисках места, где можно укрыться,
а за окном те же праздные лица,
солнечный круг, нарисовано облако, деревья, машины, кривые дороги...
вроде бы жизнь в полноценном формате,
Но я, как Христос, одинокий
распятый,
Давно уже проклял и небо, и Бога.
Ложусь на кровать, чтобы легче стало, смотрю на фото, где ты счастливая,
а во дворе перезревшие сливы
падают... падают...
и одеяло
пытаюсь вновь натянуть повыше,
спрятать уныние - я ведь крепкий,
хотя, нажрался б сейчас таблеток,
чтоб никогда...
никого...
не слышать.
Но только твой голос везде и всюду,
В груди, в бегущей струе из крана,
В распутных помыслах, мыслях пьяных,
В моей голове...
И подлец Иуда
опять предательски бросит камень!
А я и рад, чтобы все смотрели,
Как дух становится бренным телом,
Когда чертей воскрешает память.
Кому как тебе  и не знать о счастье?
О боли, потерях, людских пороках...
Ты слышишь волны набегающей рокот? -
Так с треском ломаюсь и я на части.
Так падает небо и я распятый
Лежу, прижимаясь к земле всей грудью.
Мне тоже бывает чертовски трудно
Любить, про себя повторяя клятвы...
Любить вопреки, как волчонок суку,
Любить беззаветно, как кто-то церковь.
И если в тебе свет любви померкнет,
Не бойся покрепче мою сжать руку.