Он власти изменить не мог

Он власти изменить не мог – была столь сладкой власть,
Что с каждым днём его росла к ней страсть.
Он понял, почему: ведь он же истинный укроп
И с украми готов да хоть в окоп!

И корни украинские нашёл в себе легко -
И тут же нос задрал свой высоко.
Стал требовать от русских, чтоб писали Беларусь,
Не то, мол, я конкретно рассержусь.

Но одному плевать на Русь – где столько взять слюны?
И он взрастил с подсказки сатаны
России ненавистника, поборника руин,
Сказав тому: «Ты истинный литвин!»

Всё шло бы как по маслу: восхитительный был план,
Но был взращён им истинный… болван.
И, в мозг демократический почувствовав укус,
Взбрыкнул литовско-польский белорус.

Забыв про подвиг предков, открестясь от головы,
Мечтал и о свободе от Москвы,
Но так, как ненавидел он взрастившего его,
Не ненавидел больше никого.

И трон у власть имущего забрать решил себе
В «святой» жлобов неистовой борьбе.
Выходит, не таким уж восхитительным был план –
Был в плане непредвиденный изъян…

Взрастивший задрожал и спал с вельможного лица.
Смешно… Чего он ждал от подлеца,
Которого лелеял, прижимал к своей груди?
Всё стало очень хмуро впереди…