Разноцветные сны

В норке у зайцев никогда не было скучно. Дело в том, что самому младшему зайке каждую ночь снились разноцветные сны. Для зверей это было очень необычно: некоторые, если и видели что-то подобное, то только что-то скучное, черно-белое, обычно это касалось сцен из их повседневной жизни: то они ищут пропитание, то скрываются от хищных птиц, то моют лапки в быстротечной речушке неподалеку, и только! Остальные звери, так вообще не знали, что такое «видеть сон», потому как спали настолько крепко, что по утру все забывали напрочь. А этот зайка – знал. Сначала он не рассказывал об этом никому, думая, что сны – это самая обыкновенная вещь, зачем ими делиться, когда каждый может смотреть свои? Но одним весенним утром он вдруг подскочил на кроватке и начал быстро оглядываться по сторонам, словно ища что-то необычное. Мама-зайчиха удивленно спросила, что с ним случилось. «Мама, мамочка, я ее почти поймал, а она улетела на самую луну! Я видел, как она становилась все меньше и меньше, но у меня выросли крылья, и я летел за ней, пытаясь нагнать, чтобы предупредить: луна такая серая и грозная, вдруг ей там не понравится, но она не сможет вернуться назад!»

  – О чем ты говоришь? Кто она?

  – Большая разноцветная бабочка. Ах, какая же она была красивая: тельце бархатно-синее и огромные желтые крылья с нежными узорами по бокам. Она появилась так неожиданно, что я сначала испугался и даже не понял, кто это. А между тем она так легко взмахнула крыльями и вспорхнула на ветку дерева, словно нет ничего проще, чем летать. Я увидел это, и мне безумно захотелось попробовать взлететь, подобно этой чудной бабочке: «Как ты это делаешь?», - крикнул я, но она вдруг посмотрела на меня очень-очень грустно и, взмахнув, крыльями, полетела прочь. Я бросился за ней, боясь потерять ее из виду: прыгал очень долго и в какой-то момент выбился из сил и упал на траву. Но тут замерла и бабочка, она внимательно посмотрела на меня, и вдруг подлетела к огромному дубу и мягко коснулась его крылышками. Налетел ветер, и в его головокружительном вихре я увидел два больших дубовых листа, вырванных с его ветвей – они опускались все ниже и ниже к земле и, я все понял: главное их подхватить и не потерять в закрутившемся вихре. Я вспомнил, мам, как ты учила нас отталкиваться изо всех сил задними лапами, я так и сделал: рассчитал расстояние и прыгнул в самую гущу кружащихся листиков, веточек и паутинок. Я даже не успел их поймать лапками – они сами нашли меня, притянулись подобно магниту к моей спине и вросли! Я вдруг почувствовал такую легкость, такую головокружительную свободу, а бабочка, увидев перевоплощение, вся затрепетала, закружилась, вскинула головку и полетела, полетела. Я летел за ней – сначала постоянно сбиваясь с курса, натыкаясь на воздушные ямы и кочки – представь себе, в воздухе и такое найдется! – но с каждой минутой моя уверенность в полете все росла. Но тут я случайно заметил одну странность в поведении моей спутницы: она все ослабевала, становилась как-то бледнее и неувереннее; потоки ветра теперь легко сбивали ее с пути, хотя она упорно сражалась. И тут я понял: она пожертвовала своим искусством полета, чтобы отдать его часть мне: зайке, которого она никогда прежде даже не встречала, но который, благодаря ей, осуществил свою мечту… и тогда, да, именно тогда она и захотела, видно, исполнить свою! Мама, я почти уверен, что она мечтала побывать на луне еще когда была маленькой куколкой – столько надежды было у нее во взгляде при виде сверкающего, светящегося во тьме шара. Не знаю, чем он ее так манил, но она, обернувшись и взглянув на меня в последний раз, собрала свои последние силы и полетела вверх!
Закончив рассказ, зайка вдруг мелко задрожал и, обняв маму, уткнулся носом в ее передник.

С тех пор все узнали, что малыш видит настоящие сны. Его истории всегда были настолько интересные и необычные, что их начали пересказывать и обсуждать в каждой норке, в каждом уголке леса; мамы рассказывали их своим детенышам, а те, затаив дыхания, слушали, поджав ушки. Вскоре самые ранние сны начали забываться, и знакомая тетя-мышь предложила записывать все, что только удалось сохранить в памяти. Некоторые зверушки даже навещали кроху, чтобы услышать истории из его уст. В одни из таких посиделок зайка примостился на краешке своей кроватки, аккуратно застеленной мягким теплым одеялом и рассказал сон, который давно не выходил у него из головы. Ему приснилось, что он плывет на маленькой деревянной лодочке по реке. Река была настолько широка, что иной раз можно подумать, что перед вами разливается настоящее море или даже океан. Зайка устал справляться с непослушным течением: он выбился из сил и думал уже покончить со всякой надеждой обуздать нерушимые волны. Он тихо сел на самое дно и опустил уши, чтобы летящие ледяные брызги их не намочили. Но тут что-то тихонько стукнулось о дно лодки с наружной стороны: подскочив, зайка боязливо нагнулся над самым краешком судна и начал изо всех сил всматриваться в темноту, жмурясь от воды, плескавшейся у самых глаз. Наконец, он заметил большую изогнутую рукоятку, качающуюся над поверхностью реки: зайка схватил предмет и дернул на себя: мгновение – и на дно лодки шлепнулся огромный разноцветный зонтик, весь мокрый, но целый и невредимый; он казался даже больше, чем сама лодка, так как тень его полностью затмила пространство вокруг. «Не может быть, чтобы такая находка ничего бы не значила», – подумал зайка и неуверенно покрутил зонт перед собой, а потом, не зная, что с ним еще можно делать, инстинктивно поднял над собой. И вдруг ветер, словно только и ожидая этого движения, резко поменял направление, зонт надулся от его натиска, и лодка, обретя своеобразный парус, стремительно понеслась в неизвестном направлении. Зайка, чуть не отпустив от неожиданности рукоятку, судорожно вцепился в нее, и прижав ее к себе, почувствовал, что плывет в правильном направлении, и что на душе стало, наконец, тепло и спокойно. Погода все не унималась, но зонт и ветер, наполнявший его твердо следовали своей загадочной дорогой. Прошел еще час, и зайка, вне себя от радости, увидел берег, мелькающий где-то вдалеке, но неотступно подступающий с каждой минутой все ближе и ближе. От счастья малыш радостно запрыгал и закричал, надеясь, что его услышат на берегу, но через мгновение обнаружил, что всего лишь лежит у себя в кровати и изо всех сил сжимает в руках обыкновенную подушку…

Когда гости, прослушав эту историю и наговорившись вдоволь, наконец, разошлись по своим домам, зайчонок подошел к маме и тихо и вопросительно взглянул на нее: «Мам, знаешь, последнее время я особенно чувствую, что каждый сон что-то несет за собой, только я не всегда понимаю, что именно. А еще последнее время я начал замечать, что они стали сниться мне все реже и реже, и теперь я боюсь потерять их насовсем. Ты понимаешь, что значит потерять насовсем? Когда часть твоей жизни, которую ты всегда воспринимал, как данность, вдруг испаряется, словно ее и не было вовсе, а ты живешь, делая вид, что ничего не произошло? Знаешь, я именно этого и боюсь, мама…» Зайчиха с теплой улыбкой выслушала прерывающуюся от волнения речь сына, обняла его и сказала: «Что ж, когда-то все сны и правда уйдут из твоей памяти, и уже не будут сопровождать тебя в твои невероятные ночные путешествия, но они непременно останутся в твоем сердце. Это будет значить только одно – то, что ты – вырос. Это не беда, малыш. Тогда ты будешь ждать другого события, не менее чудесного, чем то, во что ты вовлечен сейчас: ты будешь слушать сказки – не рассказывать, а именно слушать – они будут приходить во снах тем, кто помладше, а затем им дочерям и сыновьям, внукам. Не надо переживать, ведь в этом и заключается сама жизнь – в переменах», - с этими словами она уложила малыша в кроватку и, укутав в одеяло, задумчиво произнесла: «Знаешь, а ведь и я когда-то видела цветные сны. И даже запомнила один из них, хотя тогда мне не было и недели отроду. Послушай его, думаю, он будет тебе интересен». Она потушила лампу, и в наступившей полутьме начала свой рассказ: «Мне приснилось, что я с самого детства жила на крыше, в гнезде. Оно было свито еще давно до меня, я лишь отыскала этот укромный уголок и осталась в нем сначала просто переночевать, а потом - жить. Туда я приносила коренья, пучки душистой зеленой травы, там спала, свернувшись комочком – в общем все было прекрасно. Только что-то в глубине души не давало мне покоя – я не имела друзей. Все знакомые зайчики и кролики боялись залезать на такую высоту и просили меня спуститься на землю, поближе к реке и к норкам. Но я не хотела отказываться от своего теплого и уютного уголка; иногда мне даже приходили мысли, что они просто-напросто завидуют, когда говорят, что зайчата не живут в гнездах! Мне не было дела до чужого мнения, и я упорно отстранялась от любых советов. Дни летели за днями, и вот однажды дом пришли сносить. Я едва успела схватить свои припасы и упрыгать за ближайшее дерево, как услышала шум и треск. Мне было так больно осознавать потерю, что я не выдержала и заплакала. Мимо пролетела сорока – видно от нее-то зверушки и узнали, что за беда со мною случилась – вокруг собрались мои прежние знакомые; они начали утешать, успокаивать меня, знакомая белочка откопала запрятанный орешек и принесла его, завернутый в травинку, в качестве подарка; ежик притащил яблоко, а крот предложил на выбор три из его потайных подземных комнатенок, чтобы переночевать, пока остальные лесные жители не найдут что-нибудь получше для жилья. Тогда я заплакала, но уже от радости и, вся заплаканная, так и проснулась.» Мама-зайчиха грустно улыбнулась и посмотрела в окно, погруженная в свои мысли. Зайка немного подумал и, подергав маму за рукав, спросил: «Почему ты рассказала мне именно его?  Ты же наверняка видела множество других?» «Да – последовал ответ – но вспомни, ты мне говорил, что ищешь во снах особый смысл? Этот я запомнила надолго. Именно в нем я почувствовала, что сколько бы мы не пытались добиться независимости, но без друзей жить всегда тяжело. А, как по мне, так и вовсе невозможно. Береги тех, кто тебя любит, сынок», - и мама-зайчиха нежно поцеловала сыночка и ушла, тихонько прикрыв за собой дверь.