Монолог

До ре ми...,
до ре...,
до...,
печальные ноты ночи
со скрипки виртуозно крадет,
карманник ветер, 
своим приливом, непрошеный гость
выплескивает улов в окно.

Старые подружки,
две подушки,
одна из них не занята,
свободна, опять.
По привычке,
окруженная вниманием объятий,
дыханием напротив согревается,
взамен,
отвечает воскресшим в памяти
ликом и запахом
самого дорого создания.

...раньше времени,
созванный на службу Богу,
...его больше нет.
Не принять,  не отогнать эту мысль
троянский конь отчаяния,
сердито, копытом бьет
требует отворить врата
для пленения сердца унынием.

Несбывшееся мечты,
остались мостом,
местом встреч, единения
с посидевшей душой
старых, добрых подружек.

Для поддержании такта не до игранной мелодии ночи,
сорванного выступления скрипача,
слышен обрывистый шепот живого призрака,
озвучивает приютившие ноты сирот,
не замечая, ведет
монотонный монолог,
в застывшем скриншоте старой одежды комнаты
воздухе запахло деменцией.

И так,
по спирали,
длиною тысячам бессонным свидетельствам луны,
между тысячам бурь и войн,
следуемым тысячам «храбрых» солнечным восхождениям,
подушка что напротив,
однажды,
непривычно,
без внимания останется
более, 
ни кто не будет ее дыханием согревать
усыпать теплыми, горькими, потоками слез...

..где-то, две лампады на небосводе замаячили
знак-траектории родных душ на небе сошлись.
Эхо,
небесного послания,
пушинками счастливыми ниспадают
виртуозно ложатся на граммофоне сердца поэта,
для записи тонкой вибрации диалога,
искусно приземляясь на посадочные полосы,
гостеприимного, бесконечного листа
отражением ритма небесных нот:
До, ре, ми..,
До, ре, ми, фа, соль...,
До, ре, ми, фа, соль, си, до...

светлой памяти:
Хирурга, Павленко Андрея Николаевича

Посвящено одиноким сердцам, которые преждевременно потеряли свою половину...
Любите своих половинок так, чтоб, смерть не смогла разлучить.
Любите своих половинок так, если бы осталось жить пару квантов света.