КОТ И ГУСИ

котофеич появился в его доме вместе лерой. он был младше её всего лет на десять. старый, тол-стый, шерстлявый британец, которому валера явно не понравился с первого взгляда, о чём он не преминул сообщить не далее, как на следующее утро после переезда, напрудив в его башмак, чем вызвал естественную взаимную неприязнь.

но валера очень любил леру, а лера – и его, и кота. и мужикам пришлось учиться терпеть друг друга. но научиться не получалось. не способными они оказались к толерантности. и продолжали делать друг другу пакости. но прятали свою вражду от любимой женщины за милыми улыбками. и при ней были даже почти друзьзями: валера поглаживал, иногда, котофеича за ушком, а тот, в ответ, типа с удовольствием, терся боком о его ногу.

если не брать в расчёт кота, то валера был абсолютно счастлив. сначала умерла его двоюродная бабка, которую он практически не знал, и оставила ему в наследство квартиру. так как бабку эту он видел в жизни лишь несколько раз, то не очень опечалился её кончине, но от души попросил господа простить ей все её грехи, если они у той имелись.

почти сразу за получением документов, подтверждающих его законное право на жилплощадь в сто квадратных метров, на работе, должно быть, наконец-то правильно взвесив, недооценённые ранее, имевшиеся у него таланты, его повысили в должности, что добавило солидности и денег в кошелёк.

но главное, что с ним была его лера, его счастье.

ради неё он готов был терпеть не только кота, но всё, что угодно. он боялся проснуться однажды и узнать, что никакой леры не было, что это был только сон. но сон не прекращался и валера понемногу успокаивался, начиная верить в реальность происходящего.

почему-то особенно остро он чувствовал свою любовь к ней – этот щемяще-сладкий набор раз-личных ощущений и ещё чего-то такого не понять какого, - когда она, засыпая, обнимала его, утыкаясь носом между лопаток. она, почему-то, любила так засыпать.

они встретились случайно, на улице. и с тех пор не расставались ни одного дня. до прошлого по-недельника. тогда лера сказала, что полюбила другого человека, что не имеет права обманывать его, валеру, притворяясь любящей женщиной, изменяя ему за его спиной. и поэтому она уходит. уходит к тому человеку.

монолог был взвешенным, выдержанным и до боли логичным.

"сцука, - нелогично подумалось валере, - лучше бы обманывала. пока я не знал бы, я был бы счастлив. а вдруг бы и вообще бы не узнал? а она бы успела разлюбить того".

самый прикол был в том, что лера оставила ему котофеича. потому что у того, нового которого, была, видите ли, аллергия на кошачью шерсть. а у мамы собака, которая тоже не переносит ко-шек. короче, как ей виделось, котофеичу лучше всего остаться с ним, ведь они так дружны.

всё это было высказано по телефону, когда валера набрал её номер, увидев пустые вешалки в шкафу.

ёпс!

так вот как небо падает?

вселенское счастье превратилось в прах.

валера не пил. но тут просто всем существом своим почувствовал, что такой повод обойти сторо-ной просто невозможно. поэтому, он пошёл прямо. 

на танки.

представил, как они прут на него всей мощью своих свастик. а он такой в разорванной гимнастёр-ке. весь перевязанный-перепачканный. с перекошенным лицом. с бутылкой водки, взятою за горлышко гранатой. один.

усмехнулся.

возвращаясь с очередной вылазки в вино-водочный, он встретил гусей. гуси были друзьями. неразлучная парочка нашакуров. одного звали серый, у другого фамилия была - белый. они и неразлучны были с детства, поэтому и кличка у них была одна двоих – гуси.

- привет! - сказал белый.

- привет! - сказал серый.

- привет! – сказал валера.

- чёта вид у тебя не того! – весело стрельнув на валеру стеклянным взглядом, сказал белый, а серый подтвердил: – ага!

- и чё? – икнул валера.

- да ничё, - сказали гуси, а белый добавил: – лерка, что ли ушла?

валера кивнул. гуси переглянулись и белый спросил:
 
- валерьяныч, у тебя пожрать ничего нет? – и заглянул в пакет, который валера держал в руке: - ха, пельмешки, колбаска, консерва, хлеб! всё, валерьяныч, никакие отмазки не принимаются. раз нас у вас нет, тогда мы идём к вам!

и гуси заржали, хлопнувшись крыльями.

валера пожал плечами и они пошли к нему. в коридоре их встречал резкий кошачий дух и его производитель – котофеич.

- ни хрена тут у тебя воняет! – зажав нос воскликнул серый, белый тоже заткнул нос, но молча.
 
- это всё он, паскуда. срёт, ссыт, где хочет. вообще страх потерял. весь ковер загадил уже. а ещё орёт постоянно. я лерке звонил, чтобы забрала, так она номер, видно, поменяла. «телефон або-нента...» и всё такое.

кот, подтверждая всё сказанное, напрудил прямо посреди коридора и задрав хвост, мяурланя чего-то на своём французском, ушел в кухню. пацаны прошли в зал. пока готовились пельмешки, была нарезана колбаска и хлеб, открыта консерва. и всё съедено. на гусей напал жор. валера успел урвать только один бутерброд на закусь. гуси пить отказались, но в ответной любезности, предложили ему накурится.

а он возьми и не откажись. но гуси – люди не жадные и с удовольствием забили по косяку. наку-риваясь сами, они по очереди паровозили валеру. винные пары, перекрытые травяным туманом, совсем снесли ему крышу. жизнь стала фрагментарной, да ещё с задержкой выдержки. тушите свет, сливайте воду. впрочем, сливать оказалось нечего, пельмени сгорели.

и тут появился кот. это было его ошибкой. последней ошибкой в его долгой, но глупой жизни. белый поймал его за шиворот, и поднял мордой к лицу. посмотрев в его зелёные глаза, он обернулся к валере с серым:

- слышь, пацаны, эта скотина ведёт себя как скотина и должен за это ответить! валера, ты будешь прокурором, серый - адвокатом, а я - судьёй... а, бля! – котофеичу надоело висеть и он, изогнувшись, оцарапал белого и свалил из комнаты. белый бросился за ним. серый следом.

когда валера, шатаясь вышел на кухню, то чуть не протрезвел. кот, с перемотанными скотчем, за спиной, передними лапами, стоял на растяжке, носом в стену. белый держал его за шею, а серый, изобразив руками пистолет, зачитывал котофеичу его права. но так как он был не американец и не умел говорить, то в соблюдении его прав, ему было отказано.

после этого серый сменил белого и тот зачитал приговор:

- за всё то зло, что вы принесли в этот дом, вы приговариваетесь к смертной казне через... через что? – обратился он к валере.

валера, качнувшись, пожал плечами.

- да повесить его на фок-рее и вся недолга, – крикнул серый. – хули с ним канителиться!

- да, расстрелять всё равно не получится, - задумчиво почесал голову белый. гуси загоготали.

- а давай его четвертуем?! – вдруг осенился серый.

- не, муторно. давай просто бошку отрубим? и так, за всё то зло, что вы причинили этому дому, мы приговариваем вас к смертной казни, через отрубание головы! – гуси снова заржали, а валера сполз по стене, завалился на бок и заснул.

он уже не видел, как отрубленная голова котофеича, отлетела под батарею, а из обезглавленного тела запульсировала кровь, как обкуренные гуси, которых прибило на чистоту, драили его квартиру, как орала маленькая девочка света, нашедшая на прогулке, с детсадовской группой, расчленённое тело старого британца.

он спал и видел сон: в том сне был он, в том сне была его лера, они были вместе и  были счастливы.

и было одно желание - не просыпаться, не просыпаться никогда!
2012