Исповедь

Вот он, склонившись над столом,
Да над листом бумаги чистой,
И в думах морщась он лицом
Писать принялся он, смурной.

Не знал, чего еще сказать
Как мысли выразить свои,
Как напоследок рассказать
И чувства все к ней описать.

А рядом ходит человек,
Сутулый сильно, незаметный,
В нём глаз невидно из-за век
Писца он спутник неприметный.

Все подгоняет дурака,
Мол, ты давай пиши скорее,
Нас ждёт дорога, нелегка,
И в путь уйти, коль ночь темна.

“Писал ты часто, много раз,
Не возымело результата,
Твой образ яд для её глаз,
Пиши скорее, хватит, баста!”

“Нас там не будут долго ждать,
Ведь жизни ход давно отмерен!”
Писец ответил – “дай сказать,
Терпеть тебя я не намерен.”

“Я знаю тяжек долгий путь,
Да и пристанище не лучше,
В последний раз не дай уснуть,
Письмо позволь ей написать!”

Слова услышав спутник мрачный,
Он от писца поодаль встал,
“Пиши, пиши же, о несчастный,
Писать покуда не устал.”

Писец склонился над листом,
И душу изливать он начал,
“Людей так много ведь кругом,
И никого не замечал.”

Я жил с озябшею душой,
Чутка спокойно, как покойник,
Для мира я совсем изгой,
Я не искал любви другой.

Так было долго очень даже,
В пути не видел красоты,
И каждый день был мне так гаже,
Я в них не видел чистоты.

Но в день обычный мне пристала,
Картина будто бы мираж,
Ты предо мною птицей встала,
И сквозь меня прошел мандраж.

Как будто бурею ворвался
Любви злой призрак в тихий дом,
Когда я видом наслаждался
Я свет надежды видел в нём.

Тогда не думал я, что буду,
Сгорать внезапно, долго тлеть,
Теперь же знаю, не забуду
Я твоих глаз, их не стереть.

Ох в злобе был, я не придал
Вниманье милой, белой птице,
Хотя, откуда я же я знал,
Что я люблю тебя, внушал.

Но было это только позже,
Тогда я думал не беда,
Мне о другом подумать лучше,
Забыть о встрече навсегда.

Но разум так не унимался,
И сердце билось все сильней,
Тебя забыть уж не старался,
Я встречи ждал, да поскорей.

Не знаю, выдумал надежду,
А может быть она была,
И может приняла б невежду,
И ты со мною бы плыла.

Но ты исчезла, ты же птица,
Что перелетная в пути,
Ты видишь разные ведь лица,
Ты выбираешь с кем идти.

Но каждый раз как исчезала,
Я мог избавиться от чувств,
Но тешил тем, что ты сказала
Что встречи ждать ты не устала.

И видно я себя сгубил,
Внушал себе, что я люблю,
Я только тихо, смирно ждал,
Когда тебя я позову.

И выпал шанс мне вновь увидеть
Тебя, ту что, я так люблю,
Но вновь пришлось мне ненавидеть,
Себя за то, что не словлю.

Ведь снова раздувая страсти,
Зажгла надежду ты во мне,
Но понял я не обрести,
Покой с тобою при луне.

Ты упорхнула снова в небо,
Меня оставив лишь с мечтой,
И я гляжу на это небо,
Вот улететь бы в даль, с тобой.

Ты полетела дальше в путь,
Искать людей что так милы,
Тебя мне точно не вернуть,
Но в силах словом помянуть.

Но словом добрым и с любовью,
Ведь злобы нет, моя вина,
Я сам сошелся с этой болью,
Тебя я вспомню у окна.

И в небо буду я смотреть,
Смотреть и думать о тебе,
Я в мыслях буду провожать,
Как жаль, тебя мне сыскать.

Пройдет наверно много лет,
Любовь, пожалуй, не умрет,
Ведь жизнь во мне ты разбудила,
Хоть и сгорел я прям дотла.

Я так искал в тебе спасенье,
Боялся я с ума сойти,
Осталось мне одно веселье,
На край мне с демоном уйти.

Тебе спасибо, что была,
Хоть не со мной, но где-то рядом,
Из-за тебя душа жила,
Короткий срок я не был гадом.

Хоть я внушил, но я люблю,
Тебя нечаянную радость,
Твой образ, взгляд, тебя люблю,
Те пары встреч мне были в сладость.

Но, а теперь скорей лети,
Себя ты только береги,
И счастье ты найди в пути,
Его ты только не спугни.

И помни, что тебя люблю,
И словом добрым ты запомни,
Я не забуду, не найду,
Тебя в дороге, в сильно темной.

“Письмо окончено мой друг,”
Писец промолвил человеку,
“Теперь пойдем же в долгий путь,
Письмо отправь, подай мне руку.”

Сутулый, черный человек,
Письмо забрал с довольным взглядом,
“Письмо отправлю и, вовек,
Храни покой, с ней ангел рядом.”

“А нам с тобой пора уж в путь,
Ты засиделся в мире этом,
И дверь закрыть ты не забудь,
Ведь счастье в дом твой не вернуть.”

Ушел писец, он с этим гадом,
И сердце тешил ей одной,
И нелегка жизнь рядом с адом,
Но нет дороги ведь другой.