Оборотень

В островах бурьяном красным
Разрастается зоря,
Точно глыба льда, опасным
Срезом на свету горя.
 
С лодки слез, и встал на ноги,
Что бы тут же рухнуть вниз
Как подкошенный: тревоги
Оправдались, взорвались.
 
Белые кости,
Отравленная кровь.
Нет предела злости:
Белки чернеют вновь;
 
Мышцы разрывая,
И скелет кроша,
Рвется суть другая
Изнутри, вопя.
 
Тонкий звук звенящей скорби –
Тихий вой на пустоту.
И лежит, весь скрючен, сгорблен,
Воет – встать невмоготу.
 
Кладбище костей белёных,
Пахнут – как его семья.
Он нашел их, осрамленных,
На забытых островах.
 
Белые кости,
Отравленная кровь.
Нет предела злости:
Белки чернеют вновь;
 
Мышцы разрывая,
И скелет кроша,
Рвется суть другая
Изнутри, вопя.
 
Изнутри рычанье рвётся –
«Чьих рук дело это всё?»
Ничего, он им сочтётся,
Не расплатятся живьем.
 
Перебьёт он лишь народу,
Кто убил его семью,
Зверю внутри даст свободу –
Уж держать невмоготу.
 
Белые кости,
Отравленная кровь.
Нет предела злости:
Белки чернеют вновь;
 
Мышцы разрывая,
И скелет кроша,
Рвется суть другая
Изнутри, вопя.