Апофеоз сенной вакханалии

  Розовый Роллс-Ройс, покинутый ими в два часа по полудни, брошен у полуразвалившегося амбара.
  Она та ещё нуворишная штучка, обожающая эпатаж и экзотику.
  Он крутой д'Иван Штуковец склонный к ратным подвигам на ниве садомазохисткой любви.
  Но сегодня запланировано обойтись без плётки-семипрохвостки и инкрустированных бриллиантами наручников.
  В стогу сена колко.
  Она вся в наколках жаждала остроты ощущений, а он-слабохарактерный не мог ей отказать в насущном.
  Загорелое тело Валерии Низкопала упружится и лоснится на белой простыне от долгожданной деревенской любви, в которой Вика выросла.
  Над её гладко выбритым лобком красуется наклейка "Столичная" - так ему захотелось после обоюдного взятия крепости в 40 градусов "раздавленной" бутылки 0.75 л, сиротливо валяющейся в трёх метрах от места события.
  Без закуски Штуковец определённо станет добиваться её признательности с ещё большей силой.
  Для него все подручные средства хороши, но сегодня он практически безоружен.
  Положение спасает возбуждающий запах конского навоза.
  На нём рубашка поло от РальфА Лорена - не та в которой родился - из той он давно вырос.
  Сейчас его руки в резиновых перчатках из-за порновируса жадно обыщут обнажённое тело в прелюдии сольного исполнения.
  Она почти физически ощущает тепло безотрывного взгляда узко посаженных кем-то глаз.
  Её колени разжимаются готовые к принятию и...
  Лошади в стойле заржали.
  Они-то лучше кого-либо знали, что дело закончится производством жеребят.