Алупка

Облака-козероги и левиафаны
Увлажнёнными мордами тычутся в борт.
Я – любитель исследовать разные страны,
Но в Крыму не бывал. Недолёт. Перелёт.

И скрипя и покачиваясь, наше судно 
Приземляется на разогретый бетон.
Это на высоте суперхладно, простудно,
А на суше плюс тридцать, болеть – моветон.

И смолистый целительный воздух Тавриды
Атакует мой разум дурманным теплом.
И мерещатся дивные кариатиды,
Подбоченясь атланты стоят за углом.

Поцелуйчики розовощёких инжирок, 
Нектаринок и персиков (щёчки помой!).
Да! Избавьте меня от возможных придирок:
Крым – конечно Господень! И немножечко –  мой.

Забурлит моей памяти глыбкое море:   
Проявляется Пушкин; и Чехов воскрес.
Крым в моём понимании – что Лукоморье:
Где же «Почта России», «Сбербанк», «МТС»?

И вино здесь предстанет живительным млеком.
Как хотите, но пахнет оно молоком!
Выпил чаю – тогда остаюсь человеком,
Выпью чарку – былинным явлюсь молодцом.

И топонимы с детства знакомые: Ялта,
Аю-Даг, Евпатория и Коктебель.
Обнимашки Иуды и порции яда –
В Чёрном море медузы отсель и досель.

В Кедр ливанский, в Секвойю гигантскую вперя
Взгляд свой так, что деревья смолой истекли,
Вдруг пойму: на поверхности хауса перья –
Белым лебедем выношенные стихи.

И взлетает с утёса крикливая чайка.
Воронцовского парка вместительный пул.
С этих набережных, где лежала брусчатка,
Корабли эмигрантов уходили в Стамбул...