***

Обещали мне, мол, Наташа,
Никакой консервации, никаких овощей и борщей.
Никакого земного ваще.
Только книги, тетрадки, мольбэрты,
Интравэрты мы хуэверты.
Прихожу - там родни х у е в а туча.
(Дед, прошедший четыре войны, кстати, лучший,
И в постели, и так, для души). Говорю:
Так а где же ё б твою мать - перья, карандаши?
А свекровь мне передник засалленый нервненько так повязывает,
Сколько шо положить в эти банки е б у ч и е нервненько так рассказывает.
Потому что таланты талантами, а надо же шото жрать.
И родни х у е в у тучу на свадьбу позвать.
Тетю Нелю, Гелю, Х у е л ю, Аделю, дядю Евграфа, дракулу Графа,
Бабу Ягу, горшрчек рагу (я б л я д ь больше так не могу).
А родня мне платочек на голову, словно корону.
Иди, говорят, свари и промой макароны.
Потом помоешь полы, заглянешь в углы,
Сметешь паутинку, и повесишь сюда вот картинку.
И вылечишь у племянника корь, скарлатинку.
Ты ж медик.
А жизнь - желейный медведик.
Как там твой третий творческий глаз?
Кстати, помой унитаз.
Поготовила я, поржала,
И ото всех сбежала,
И начала искать не картинного,
А плясать от противного.
.....
Нашла себе мужика на краю села. Уже не встречалась три тысячи лет, сразу дала.
Говорю ему, Уася, ну шо, де твои банки, давай закрывать огурцы.
А он не ест огурцы. Не ест голубцы.
Говорит: "Дай хоть тут отдохнуть от е б а н о г о в с р а к у села".
Вот это я очень удачно дала.