До и после пандемии 1-9 Роман 30 том

Исповедь — отворит замок тяжести 30 том

До и после пандемии 1-9 Роман
откорректировано 2024

Глава 9. Прошли годы учёбы.
Новая жизнь

    Как быстро прошли годы учёбы! Она осталась
только в воспоминаниях, как часть основной
жизни, когда ты юна и полна сил, думаешь —
горы свернёшь... Так было и у нас. Конечно,
Майкл и Джуан до конца были моими хорошими друзьями,
но к Марку у меня давно затаилась любовь — и, наверно, на
всю жизнь, как подобает нашей семье.
    Но у нас были с ним серьёзные намерения, и до само-
го окончания института Марк так и не объяснился. Я пони-
мала, что дорога ему, тем более что он поменял свой сто-
матологический факультет на хирургию, когда я выбрала
основным профилем интенсивную терапию и анестезио-
логию. Он даже потерял из-за этого свои годы учёбы, и мы
уже учились с ним на одном курсе. После окончания нас на-
правили в ординатуру: его — в Нью-Йорк в Медицинский
центр Колумбийского университета (Columbia University
Medical Center), меня же — в город Чикаго в госпиталь Ма-
унт-Синай (Mount Sinai Hospital). И первая наша разлука на-
толкнула нас на мысль как-то оформить наши отношения.
И так как до университета он жил в Чикаго, то в самый пер-
вый его приезд на несколько дней домой он подготовил-
ся, пригласил меня к ним домой и в присутствии родных
подарил мне кольцо в знак любви и серьёзных отношений.
Скорее всего, это уже было оговорено им с его родителями,
а мои уже души не чаяли в нём. Конечно, я не противилась,
я ожидала этого шага от него — не в этом году, может быть,
в следующем... Но, как потом выяснилось, он хотел меня
перевезти из арендованной квартиры в свой дом, потому
что из-за незнания города я выбрала квартиру рядом с го-
спиталем Mount Sinai, чтобы быть поближе, а этот район
был неблагоприятным для проживания одинокой молодой
девушки, тем более без мужа. Уж и соседи на меня смотрели
как на наживку: кому достанется?
   Его родители с удовольствием приняли меня и сразу же
назвали невесткой. В доме на берегу озера Мичиган в хоро-
шем районе Кенилворт было много комнат, и одна гостиная
была тут же освобождена от ненужных вещей.
   Марк не думал о будущем, лишь бы избавить меня от на-
зойливых глаз того района, куда я попала. Этим же вечером
он вместе со мной, отцом и другом поехали и привезли всю
мою одежду и инвентарь. Я не противилась, тем более что
заметила: и правда попала не туда, куда надо было. Сама же
больница была очень большая, красивая, многоэтажная, и,
как я потом поняла, контингент, который мы лечили, был
из низкооплачиваемого персонала — тех, кто не имел ин-
шуренса или имел, но иншуренс не погасил полностью все
расходы. Порой лица, находившиеся на обеспечении госу-
дарства, которое им же выдавало медикейд — это оплата за
счёт государства, а у многих не было и медикейда, так как
они ещё не успели оформить документы или же были не-
легалами. И всё же всех надо было обслужить бесплатно, не
отказав в лечении и в стационаре. Сложнейшие операции,
оплата за которые исчисляется сотнями тысяч долларов, —
делалось всё. Здесь врач не знает, поступила ли оплата, его
задача — сделать всё правильно, а оплата — это дела адми-
нистрации.
    Так я оказалась дома у Марка как невестка, хотя мы ещё
ни разу даже не целовались. Мои родители тоже переезжа-
ют вслед за мной в Чикаго, у них уже есть специальность
и нужная сумма или на дом, или же на бизнес отца. Роди-
тели нашли для начала поблизости со мной односпальную
квартиру в Скоках, так как я уже жила у Марка. По вос-
кресеньям бывала у них в гостях или же в другой мой вы-
ходной.
   Марк приезжал в свои свободные дни, и это был празд-
ник для его родни и моей. И в один из дней приезда была
назначена дата помолвки, которая прошла в его доме...
Хотя дом — это слабо сказано, дом похож на замок. При-
сутствовало немного человек, и, живя у него, я уже почти
всех знала. После помолвки он только открыл свою спаль-
ню, куда я вошла как невеста. Ни он, ни я ничуть не жалели,
что столько вытерпели ради любви, которую хотим проне-
сти через годы. Ночь прошла, но мы и не ложились — может
быть, потому что он выпил и в слегка приподнятом настро-
ении решил вспомнить наши годы в университете, наши
победы и поражения в теннисе, а главное, бесплатную учёбу
в престижнейшем Гарвардском университете. Перебирали
фотокарточки и распределяли их по альбомам — и так не
заметили восхода солнца. Тогда только он мне предложил
пойти принять душ, открыв дверь в душевую.
    Я понимала, что он приехал всего на несколько дней,
и поэтому, сохраняя спокойствие, прошла в ванную комна-
ту, а он за мной; потом перешли на кровать. Первый поце-
луй, первое «прости»... Он получил то, чего ожидал все эти
годы, твёрдо понимая, что у меня никого до него не было.
Его состояние в эти несколько дней, пока он находился
в Чикаго, нельзя было передать двумя словами. Он пони-
мал, что это любовь заставляет ходить по лезвию своего же-
лания насладиться близостью, и поэтому теперь мы почти
не вылезали из постели.
    Вот и всё, он уезжает в Нью-Йорк, я же остаюсь работать
в Чикаго в больнице Маунт-Синай. Его родители подарили
мне на помолвку новую машину «Лексус», сказали: «Ма-
шина не должна быть броской в том районе, где ты рабо-
таешь». Автомобиль упростил мне жизнь, теперь не нуж-
но было добираться до работы в автобусах или же метро,
где столько пожирающих тебя глаз. Понемногу окончила
ординатуру, и меня оставили там же — врачом интенсив-
ной терапии, но в то же время я имела два дня в больнице,
работая анестезиологом, поначалу с опытным врачом-ин-
дусом (он из Индии, но учился здесь, в районе Эванстон —
Northwestern University in Evanston, IL.), у которого очень
многому научилась. Его звали Ананд, он хорошо говорил на
английском, но со своим акцентом — если не знать, о чём
речь, трудновато было его понять. Его имя переводится как
«счастье» — правда это или нет, но я всему верила. Ананд
был опытным врачом. Впрочем, все, кто там работал, были
опытными и отдавались своему делу беззаветно. Когда ты
работаешь в больнице для среднего или же бедного класса,
то поневоле встречаешься с разными людьми разных на-
циональностей и только тогда замечаешь, как всё же мно-
го принимает государство беженцев или же политических,
всем давая кров и оплату проживания вначале, пока они не
устроятся! А многие не хотят работать: ведь получают до-
статочно на жизнь и имеют бесплатную медицину (а если
работают, нужно покупать иншуренс), да ещё и получают
карточку на еду, куда производятся начисления каждый
месяц, но тратить их действительно можно лишь на про-
дукты. Тогда только ты понимаешь, что все там, в том рай-
оне, живут временно.

   Дорога от больницы Маунт-Синай по прямой, через весь
город, по улице Калифорния, находящейся в квартале, где
живут афроамериканцы, до дома в Кенилворте длинная,
и ты порой проезжаешь по кварталам, что заселены ки-
тайцами, индусами, поляками, русскими — хотя в их число
входят и те, кто проживал в бывшем Союзе (правда, слыша-
ла, что есть и украинская деревня, но там никогда не была).
И все открывают свои национальные рестораны, пекарни,
кондитерские и магазины с одеждой, даже не зная англий-
ского языка. Многие из разбогатевших жителей каждого
квартала переезжают на север. А уже богатейшие, имея
свой бизнес, способные построить дом или же купить уже
построенный, перемещаются на север от Чикаго, далеко от
своих, увозят свою семью, детей в богатые районы. Дом же,
который покупался, стоит на земле, а земля государствен-
ная, и поэтому всю свою жизнь ты должен платить аренду
за землю; чем лучше район, тем выше процент. Я никог-
да не интересовалась, сколько же стоит прапорти тех, кто
проживает в Кенилворте, который не так далеко от города
Чикаго — всего в 24 км от даунтауна Чикаго на север, где
живут родители мужа. Наверно, очень дорого. Впрочем,
они были по своей натуре простые люди, одевались просто,
жили не пышно, но зато их участок был безукоризненной
красоты, и они сами создавали эту красоту. Не раз я видела
его мать в садовых перчатках у цветов, создающей что-то
прекрасное. Здесь же я узнала, что родители родом из Гер-
мании, и это было видно по всему, к чему они прикасались:
всё делалось красиво и аккуратно.
    У них были две немецкие овчарки, но они жили в доме.
Ко мне собаки сразу же привыкли, мы с Марком ходили
их выгуливать. В доме, кроме нас, никто не жил, но двор
убирался периодически, через день приходили садовники,
и раз в неделю они же стригли траву. Осенью убирали со
двора опавшие листья. Трава всё лето была как красивый
зелёный ковёр. Но красоту этого дома дополняло к тому
же само озеро Мичиган. Дом стоит на небольшом утёсе, а в
конце двора бассейн, и создаётся такое впечатление, что ты
плаваешь прямо в озере. Но так как вода в озере холодная,
мы стараемся проводить летние дни у бассейна, окружён-
ного с двух сторон лиственницей и пихтовыми насаждени-
ями. Деревьям много лет, и они поднялись высоко в небо,
создавая тень в жаркие дни, а после трёх часов сам дом даёт
тень на бассейн, и можно, не сгорая, плавать на затенённой
половине, пока не спадёт жара и тень не покроет бассейн
полностью — тогда ты дышишь ветерком с озера...
   Моя мама, приехав сюда, продолжала свой бизнес «От-
дых по обмену». Отец же, убедившись, что здесь можно
развернуть заново и его бизнес — изготовление кухонь, ка-
бинетов для ванных комнат и разных кабинетов для спа-
лен, — решил сначала открыть бизнес, потом купить дом,
потому что у него был специальный компьютер со своей
программой для дизайна и он наконец нашёл себя. Мы
ожидали Марка домой, его родители зашевелились и по
знакомству нашли здесь же, в Чикаго, в больнице Северно-
Западного Университета Эванстон место хирурга. Остава-
лось несколько дней ожидания...



До и после пандемии

Роман

Часть 1. Джоан. Отдых по обмену

Глава 9. Прошли годы учёбы. Новая жизнь

    Как быстро прошли годы учёбы! Она осталась только в воспоминании, как часть основной жизни, когда ты юна и полна сил, думаешь – горы свернёшь... так и было у нас. Конечно, Майкл и Джуан до конца были моими хорошими друзьями, но к Марку у меня давно затаилась любовь – и, наверно, на всю жизнь, как подобает нашей семье.
    Но у нас были с ним серьёзные намерения и до самого окончания института Марк так и не объяснился. Я понимала, что дорога ему, тем более что он поменял свой стоматологический факультет на хирургию, когда я выбрала основным профилем интенсивную терапию и анестезиологию. Он даже потерял из-за этого свои годы учёбы, и мы уже учились с ним на одном курсе. После окончания нас направили на ординатуру – его в Нью-Йорк в Медицинский центр Колумбийского университета (Columbia University Medical Center), меня же – в город Чикаго в госпиталь Маунт-Синай (Mount Sinai Hospital). И первая наша разлука натолкнула нас на мысль как-то оформить наши отношения. И, так как до университета он жил в Чикаго, то в самый первый его приезд на несколько дней домой он подготовился, пригласил меня к ним домой и в присутствии родных подарил мне кольцо в знак любви и серьёзных отношений. Скорее всего, это уже было оговорено им с его родителями, – а мои уже души не чаяли в нём. Конечно, я не противилась, я ожидала этого шага от него – не в этом году, может быть, в следующем... но, как потом выяснилось, он хотел меня перевезти из арендованной квартиры в свой дом, потому что по незнанию города я выбрала квартиру рядом с госпиталем Mount Sinai, чтобы быть поближе, а этот район был неблагоприятным для проживания одинокой молодой девушки, тем более без мужа. Уж и соседи на меня смотрели как на наживку: кому достанется.
   Его родители с удовольствием приняли меня и сразу же назвали невесткой. В доме на берегу озера Мичиган в хорошем районе Кенилворт было много комнат, и одна гостиная была тут же освобождена от ненужных вещей.
    Марк не думал о будущем, лишь бы предохранить меня от назойливых глаз того района, куда я попала. Этим же вечером он вместе со мной, отцом и другом поехали и привезли всю мою одежду и инвентарь. Я не противилась, тем более что заметила: и правда попала не туда, куда надо было. Сама же больница была очень большая, красивая, многоэтажная, и, как я потом поняла, контингент, который мы лечили, был из низкооплачиваемого персонала – тех, кто не имел иншуренса, или имел, но иншуренс не погасил полностью все расходы, порой лица, находившиеся на обеспечении государства, которое им же выдавало медикейд – это оплата за счёт государства, а у многих не было и медикейд, так как они ещё не успели оформить документы или же были нелегалами. И всё же всех надо было обслужить бесплатно, не отказав в лечении и в стационаре. Сложнейшие операции, оплата за которые исчисляется сотнями тысяч долларов, – делалось всё. Здесь врач не знает, поступила ли оплата, его задача – сделать всё правильно, а оплата – это дела администрации.
    Так я оказалась дома у Марка как невестка, хотя мы ещё ни разу даже не целовались. Мои родители тоже переезжают вслед за мной в Чикаго, у них уже есть специальность и нужная сумма или на дом, или же на бизнес отца. Родители нашли для начала поблизости со мной односпальную квартиру в Скоках, так как я уже жила у Марка. По воскресеньям бывала у них в гостях – или же в другой мой выходной.
   Марк приезжал в свои свободные дни, и это был праздник совмещённый для его родни и моей. И в один из дней приезда была назначена дата помолвки, которая прошла в его доме... хотя дом – это слабо сказано, дом похож на замок. Присутствовало немного человек, и, живя у него, я уже почти всех знала. После помолвки он только открыл свою спальню, куда я вошла как невеста. Ни он, ни я ничуть не жалели, что столько вытерпели ради любви, которую хотим пронести через годы. Ночь прошла, но мы и не ложились – может быть, потому что он выпил и в слегка приподнятом настроении решил вспомнить наши годы в университете, наши победы и поражения в теннисе, а главное – бесплатную учёбу в престижнейшем Гарвардском университете. Перебирали фотокарточки и распределяли их по альбомам, – и так и не заметили восхода солнца. Тогда только он мне предложил пойти принять душ, открыв дверь в душевую.
   Я понимала, что он приехал всего на несколько дней, и поэтому, сохраняя спокойствие, прошла в ванную комнату, а он за мной; потом перешли на кровать. Первый поцелуй, первое «прости»... он получил то, чего ожидал все эти годы, твёрдо понимая, что у меня никого до него не было. Его состояние в эти несколько дней, пока он находился в Чикаго, нельзя было передать двумя словами. Он понимал, что это любовь заставляет ходить по лезвию своего желания насладиться близостью, и поэтому теперь мы почти не вылезали из постели.
   Вот и всё, он уезжает в Нью-Йорк, я же остаюсь работать в Чикаго в больнице Маунт-Синай, его родители подарили мне на помолвку новую машину Лексус (Lexus), сказали: «Машина не должна быть броской в этом районе, где ты работаешь». Автомобиль упростил мне жизнь, теперь не нужно было добираться до работы в автобусах или же в метро, где столько пожирающих тебя глаз. Понемногу окончила ординатуру, и меня оставили там же – врачом интенсивной терапии, но в то же время я имела два дня в больнице, работая анестезиологом, поначалу с опытным врачом-индусом (он из Индии, но учился здесь, в р-не Эванстон – Northwestern University in Evanston, IL.), у которого очень многому научилась. Его звали Ананд, он хорошо говорил на английском, но со своим акцентом – если не знать, о чём речь, трудновато было его понять. Его имя переводится как «счастье» – правда это или нет, но я всему верила. Ананд был опытным врачом. Впрочем, все, кто там работал, были опытными и отдавались своему делу беззаветно. Когда ты работаешь в больнице для среднего или же бедного класса, то поневоле встречаешься с разными людьми разных национальностей и только тогда замечаешь, как всё же много принимает государство беженцев или же политических, всем давая кров и оплату на проживание вначале, пока они не устроятся! А многие не хотят работать: ведь получают достаточно на жизнь и имеют бесплатную медицину (а работая, нужно покупать иншуренс), да ещё и получают карточку на еду, куда производятся начисления каждый месяц, – но тратить их действительно можно лишь на продукты. Тогда только ты понимаешь, что все там в том районе живут временно.

    Дорога от больницы Маунт-Синай по прямой, через весь город, по улице Калифорния, находящейся в квартале, где живут афроамериканцы, до дома в Кенилворте длинная, и ты порой проезжаешь по кварталам, что заселены китайцами, индусами, поляками, русскими – хотя в их число входят и те, кто проживал в бывшем Союзе (правда, слышала, что есть и украинская деревня, но там никогда не была). И все открывают свои национальные рестораны, пекарни, кондитерские и магазины с одеждой даже не зная английского языка. Многие из разбогатевших жителей каждого квартала переезжают на север. А уже богатейшие, имея свой бизнес, способные построить дом или же купить уже построенный, перемещаются на север от Чикаго, далеко от своих, увозят свою семью, детей в богатые районы. Дом же, который покупался, стоит на земле, а земля государственная, и поэтому всю свою жизнь ты должен платить аренду за землю; чем лучше район, тем выше процент. Я никогда не интересовалась, а сколько же стоит прапорти тех, кто проживает в Кенилворте (Kenilworth), который не так далеко от города Чикаго: всего в 24 км от даунтауна Чикаго на север, где живут родители мужа. Наверно, очень дорого. Впрочем, они были по своей натуре простые люди, одевались просто, жили не пышно, но зато их участок был безукоризненной красоты, и они сами создавали эту красоту. Не раз я видела его мать в садовых
перчатках у цветов, создающей что-то прекрасное, здесь же я узнала, что родители родом из Германии, и это было видно по всему, к чему они прикасались: всё делалось красиво и аккуратно.
У них были две немецкие овчарки, но они жили в доме. Ко мне собаки сразу же привыкли, мы с Марком ходили их выгуливать. В доме кроме нас никто не жил, но двор убирался периодически, через день приходили садовники, и раз в неделю они же стригли траву. Осенью убирали со двора опавшие листья. Трава всё лето была как красивый зелёный ковёр. Но красоту этого дома дополняло к тому же само озеро Мичиган. Дом стоит на небольшом утёсе, а в конце двора бассейн, и создаётся такое впечатление, что ты плаваешь прямо в озере, но так как вода в озере холодная, мы стараемся проводить летние дни у бассейна, окружённого с двух сторон лиственницей и пихтовыми насаждениями. Деревьям много лет, и они поднялись высоко в небо, создавая тень в жаркие дни, а после трёх часов сам дом даёт тень на бассейн, и можно, не обгорая, плавать на затенённой половине, пока не спадёт жара и тень не покроет бассейн полностью – тогда ты дышишь ветерком с озера...
   Моя мама, приехав сюда, продолжала свой бизнес «Отдых по обмену». Отец же, убедившись, что здесь можно развернуть заново и его бизнес – изготовление кухонь, кабинетов для ванных комнат и разных кабинетов для спален, решил сначала открыть бизнес, потом купить дом, потому что у него был специальный компьютер со своей программой для дизайна и он наконец нашёл себя. Мы ожидали Марка домой, его родители зашевелились и по  знакомству нашли здесь же, в Чикаго, в больнице Северно-Западного Университета Эванстон, место хирурга. Оставалось несколько дней ожидания...


1. Глава http://stihi.ru/2019/10/29/6329
2. Глава http://stihi.ru/2019/11/04/7109
3. Глава http://stihi.ru/2019/11/18/9819
4. Глава http://stihi.ru/2019/11/15/8613
5. Глава http://stihi.ru/2020/05/30/7887
6. Глава http://stihi.ru/2020/06/02/9468
7. Глава http://stihi.ru/2020/06/27/6316
8.Глава http://stihi.ru/2020/07/01/5345
9.Глава http://stihi.ru/2020/08/16/6710

http://proza.ru/2020/08/16/1338
© Copyright: Каменцева Нина Филипповна, 2020
Свидетельство о публикации №220081601338